Моя книга. Глава 6. Катюша
Эта глава моей жизни была написана через год после второй ливанской. За прошедшие несколько лет с тех пор, в душе моей почти ничего не изменилось. Правда, давно я не вздрагиваю от резких звуков. Простила всех, на кого обижалась. (Они даже не догадывались о моих обидах.) И нет уже моей верной собаки Манюни, спасавшей меня в ту войну.
* * *
Уменьшительно-ласкательное от имени Екатерина - Катюша с недавних пор вызывает у меня содрогание. Если быть точнее, то с 13 июля 2006 года. Как пишут в плохих романах: " В тот день ничего не предвещало беды". Но после обеда мобильная связь вдруг дала сбой: никто никуда вдруг не мог дозвониться. Просто действительно, весь народ вдруг начал звонить одновременно. Тут же по радио, а потом и по ТВ передали, что на Израиль упали ракеты, выпущенные с территории Ливана. На следующий день был выходной. В головах наших никак не укладывалось, что удар может повториться. До тех пор, пока в нескольких метрах от нашего дома не разорвалась "Катюша". Оказывается, израильтяне называют все ракеты катюшами. И не зря: на осколках одного такого снаряда стояло клеймо оборонного завода России. Забегая вперед, скажу, что наш премьер, собрав эти осколки, поехал в Москву показать их Путину. На что ему было сказано, что Россия Хизбалле оружие не продает. Так для нас началась война.
Начали ездить по городу солдаты службы тыла, предупреждать, чтоб люди прятались в бомбоубежищах или на крайний случай в ванной или на лестничной клетке. Якобы там капитальные стены, которые смогут выдержать обстрел. Замечу, что первые дни сирена оповещения не работала. Но потом хоть и заработала, толку от этого не было. Населению объяснили умные дяди по ТВ, что оказывается, если стреляют с близкого расстояния, то она не успевает отреагировать. То же - касательно хваленой американской системы ПРО "Патриот". Вот, дескать, стреляли бы из Ирана...
Обстреливался весь север, начиная ливанской границей и заканчивая Хайфой. Кстати мой город Кармиэль находится посредине. Кто смог - уехал в первые дни в центр страны. Город опустел. Я могла уехать, но не хотела бросать мужа и сына. Которые в свою очередь не могли бросить работу. В бомбоубежище я спустилась только раз. Потом сидела в своей ванной. Во-первых, не набегаешься по многу раз четыре этажа вниз-вверх. Во-вторых, в бомбоубежище не "брал" мобильник. В-третьих (а может, во-первых?), я не могла оставить свою собаку одну.
Говорят, что в войне побеждает не техника, а люди. В нашей маленькой стране, где почти в каждой семье кто-то служит в армии (и девочки тоже) или состоит в резерве (до 40 лет все мужчины), все люди получились втянутыми в эту страшную бойню. Говорят еще, что война, как лакмусова бумажка показывает кто "из ху". По ТВ постоянно передавали телефоны жителей центра, юга страны, готовых принять беженцев. Наш местный миллиардер на берегу моря поставил палаточный городок на несколько тысяч человек, с полным обеспечением всем необходимым. Горсовет работал круглосуточно. Развозили горячую еду, молоко и питание детям. Вывозился мусор, подметались улицы.
Но была и другая сторона медали. В то время, как посторонние и малознакомые люди предлагали нам убежище или звонили из-за границы, переживали эту беду очень близко, некоторые друзья, даже родственники забыли о нас. Видно, боялись огорчиться. Что позвонят однажды, а нас уже нет на белом свете. Такое мной переживалось очень болезненно. Со временем я их простила. Просто дружить, родниться с ними у меня отпало всякое желание.
Вернусь к катюшам. Когда Хизбалла пристрелялась ракетами маленького калибра, в ход пошли крупные ракеты, начиненные металлическими шариками. "Радостно" было то, что обстреливали они нас только при солнечном свете. Ночью был вынужденный перерыв. Ведь в темноте наши летчики могли по вспышкам определить нахождение установок. После заката солнца я с мужем и собакой выходила на улицу подышать. Не шумели дети, не ездили машины. Зловещую тишину нарушал только вой брошенных хозяевами псов. Их всех постепенно приютили оставшиеся горожане.
Никогда и никому я не пожелаю знать то, что я узнала. Как пролетает мимо тебя ракета: шелестит, как автомобиль шинами. Если услышал, значит, не твоя. Свою не слышно. Когда падает, то раздается звук будто ящик уронили. Говорят, что бомба в одну воронку дважды не попадает. Ракета-катюша попадает и дважды и сколько угодно. Знать, что собака седьмым чувством определяет - упадет ракета или нет. И соответственно может спокойно спать под завывание сирены или в отсутствие сигнала вдруг бросаться в ванную, скуля и воя, зовя меня. Знать, какая сторона улицы, дома опасна при обстреле. Прямо, как в осажденном Ленинграде. Знать, как пахнет страх. Потом, который не убивает ни один дезодорант. Знать, что есть только Господь Бог, молиться ему, что если суждено погибнуть, то не мучаясь.
Война, названная потом второй ливанской, длилась тридцать три дня. Из мирных жителей в нашем городе никто не погиб. С войны не вернулись два парня. 32-летний отец троих детей, резервист. И солдат 21 года. Он не успел завести семью. Трое солдат были похищены Хизбаллой. Из-за чего, в общем-то, и началась война. Через три года правительство вернуло одного из солдат, заплатив высокую цену: несколько сотен арабских террористов было выпущено из израильских тюрем. Двое из похищенных наших ребят погибли в плену.
У меня есть знакомая семья, приехавшая в Израиль несколько месяцев назад. Их дочка Катя закатила родителям скандал. Кричала: "Никогда, слышите - никогда не называйте меня больше Катюшей!" Видно, одноклассники ей объяснили почему в Израиле так девочек не зовут.
