Первый год учёбы в институте оказался наиболее трудным. Совершенно новая форма обучения, основанная на лекциях, которые надо было обязательно конспектировать и практические занятия, например, по математике, на которых можно было схлопотать "пару". Щекотала нервы кажущаяся полнейшая свобода поведения. Нас спасал от безответственности строгий гучковский режим. Вставать утром надо было рано, часов в шесть, чтоб попасть на электричку, которая доставит в институт на платформу "Ленинградская" вовремя. Поездка на следующей электричке обеспечивала опоздание на лекции. Мы приезжали в институт задолго до начала занятий, с запасом времени около часа. Но это "свободное" время мы использовали с толком, мы посещали маёвскую столовую и плотно завтракали. Брали котлету с макаронами или картошкой, бутылку кефира с булочкой и ещё чего-нибудь.
Надо заметить, что утром в Гучкове мы слегка перекусывали: выпивали по полулитровой банке кипятка с растворённым в ней рафинадом (сахара клали очень много, до прекращения растворения), чаем для заварки пользовались очень редко, бутербродами были куски белого батона с маслом. Но, не смотря на такой "перекус", в столовой мы уже хотели есть, всё-таки дорога дальняя, электричка покрывала расстояние от Гучкова до института больше чем за час, а "паровик" тратил на этот путь ещё больше времени. После лекций мы снова заходили в столовую и плотно обедали, а по дороге на платформу "Ленинградская" заходили в магазин, покупали батон хлеба, пачку сахара-рафинада, сливочное масло: все эти продукты были необходимы для приготовления ужина на сегодняшний вечер и завтрака на следующее утро в Гучкове.
Из нашего "общежития" Шалагинов был переведён приехавшей его мамой в маёвское общежитие или на съёмную квартиру, но в нашем выпуске Шалагинова почему-то не оказалось. Больше мы его не видели...
Об этом тяжёлом гучковском времени я написал грустные стихи:
Электричка чуть рассвет
Прокричит нам свой привет.
Мы скорее к ней бежим
И от холода дрожим.
Хоть и часто мы дрожим,
Но спасает нас режим.
Всем гучковцам мой совет:
Подниматься чуть рассвет,
Подниматься чуть рассвет –
Может сдохнешь, может нет!
Стихи довольно пессимистические, но таково было наше гучковское настроение. Мы думали, что нас вот-вот переведут в маёвское общежитие, рядом с институтом. Про это время я написал ещё одно стихотворение, в котором я немного подражал стилю Маяковского:
Едешь в Гучково, как в пасть адову.
Грязь месить кому захочется?
А вот приехал – учиться надо,
Хоть мат из-под губ искривленных просится.
Кто эту выдумал раннюю рань,
Холод этот и грязь эту?
Летит трёхэтажная матная брань:
"Хотя бы убрали отсюда к лету!"
Махнула комиссия белой курочкой,
Съездила в утро ясное к нам.
Закончилось дело весёлой прогулочкой,
А воз гучковский и ныне там.
Свободное копирование
