Гл. 5. Вспоминает Анна историю знакомства с Ильей
Фотопортрет Анны Андреевны Жегловой / Голанд.
***
ИСТОРИЯ ЗНАКОМСТВА С МУЖЕМ Ильей Голандом.
Еще в свердловском госпитале Марианна Николаевна Кречетова посоветовала Голанду не ехать в Прибалтику, так как там для него все и всё погибло. Она порекомендовала поехать в Ленинград, где его как участника войны обеспечат жилплощадью и где он сможет начать новую жизнь. Далее его и моя судьба сложились следующим образом. Я во время блокады училась в Медицинском училище при Педиатрическом институте и закончила его в 1945 году. По распределению должна была ехать в Псковскую область на работу в сельский медпункт, но пришлось отказаться, так как моя мама очень болела и в семье был маленький братишка. Тогда мне предложили работать при Педиатрическом институте в 3-й факультетской клинике. Медицинских сестер не хватало, приходилось работать сутками за очень низкую зарплату. Ответственность была необычайная.
***
В праздничный день 1-го мая 1946 года мы гуляли по городу с подругой, а потом потерялись на Дворцовой площади. Я оказалась одна. Рядом со мной стоял человек на костылях. Было очень много народу, его толкали со всех сторон. Упал костыль, я его подняла и помогла незнакомцу выбраться из невероятной давки. Вот так мы и познакомились с Ильей Голандом, дошли до площади Искусств, где в то время было трамвайное кольцо, долго ждали трамвая в сторону Кондратьевского проспекта, где я жила. Сидели на скамейке и разговаривали. Илья много рассказывал о себе, родных, о довоенной жизни в Прибалтике. Я дала ему свой рабочий номер телефона. Потом Илья остановил машину и решил проводить меня. Около моего дома была плохая дорога, и колесо автомобиля попало в глубокую яму. Я пошла домой, где меня ждала бабушка Анастасия, которая согласилась побыть с младшим братиком и очень беспокоилась, так как меня долго не было. Я рассказала ей о случившемся, и мы вышли на улицу. В это время прохожие помогали вытаскивать машину.
Бабушка посмотрела и сказала Илье: «Вот и попался!».
***
Голанд звонил мне на работу, а сотрудники говорили: «Анна, иди, тебя зовет твой иностранец». Илья хорошо знал латышский и немецкий языки, но не очень хорошо говорил по-русски. Узнав, что я медработник, Илья рассказал мне о своих медицинских проблемах, которые я потом помогла ему решить. Мы подружились. Как человек он удивил меня своей серьезностью, знанием совсем другой жизни (потому что до войны рос в буржуазной Латвии), стремлением самому, невзирая на инвалидность, утвердиться в этой жизни, понять новую страну.
Голанд привлек мое внимание своим жизнелюбием, доброжелательностью, культурой общения. Меня часто спрашивали, как я решилась выйти замуж за такого человека, за инвалида. Деньги, богатство? Да какие деньги могли быть у человека, приехавшего из госпиталя в чужой город? Просто мы были молоды, полюбили друг друга. Я увидела в нем человека талантливого, Человека с большой буквы. Мы решили создать семью.
***
Я всегда верила, что наша встреча была не случайна. Однажды, еще до замужества, я шла по Кондратьевскому проспекту с двумя подругами – Анастасией Егоровой (Натой, как мы ее звали) и Ниной Войталюк. Зимой в крещенские морозы мы решили погадать. Есть такое предание: если накануне Крещения девушка спросит у встречного мужчины его имя, то ее суженый будет с тем же именем. Я, третьей по очереди, спросила у встречного мужчины его имя. Он оказался евреем, преклонного возраста, по имени Илья. Голанда звали Ильей, он был евреем, старше меня на девять лет… Это судьба!
***
Помочь нам с обеих сторон никто не мог. Мой отец, Жеглов Андрей Иванович, тоже воевал на фронте, был тяжело ранен и отправлен в госпиталь в Челябинск. Моя мама Пелагея Михайловна, старшая сестра Александра и братик Виктор перенесли все дни блокады в Ленинграде. Строить свою жизнь мы с Ильей должны были самостоятельно.
