Начиная с девятого класса, уроки стали меня беспокоить намного меньше, чем любовь к Вике. Для меня не было более приятного занятия, чем лицезреть на уроках свою любовь. Как же было приятно любоваться её красивыми волосами, когда на них играли лучи весеннего, такого же прекрасного, как и она солнца. Мысли о ней не покидали меня ни на секунду, ни в школе, ни дома.
Тогда, в 1993 году здоровье моё пошатнулось и понемногу стало ухудшаться. Хотя, ухудшаться оно стало ещё тогда, когда мне пошёл шестой год. Мне становилось всё тяжелее ходить, высиживать на уроках по шесть часов. А самым сложным элементом физического действия для меня было взбирание по лестнице. В школе у нас было всего два этажа, но и этого было достаточно для того, чтобы у меня возникали серьёзные проблемы. Иногда, за день приходилось по три раза то спускаться вниз, то снова подниматься на второй этаж. Тогда, я для себя решил, что сделаю всё возможное для того, чтобы ни за что просто так не сдаваться на милость болезни. А для этого нужно было собрать все свои силы, всю свою выдержку и терпение, и приступить к физическим тренировкам. И я как никогда, с большим желанием и усердием принялся за физические упражнения. Но необходимо было подобрать для себя наиболее оптимальный комплекс физических упражнений, который бы помог улучшить физическое состояние и при этом не навредить. В итоге в этот комплекс вошли самые различные упражнения, которые я «привёз» из разных мест. Это и Пятигорск, где я часто бывал в санатории, это и Киев, где я был на лечении в республиканской детской больнице, а плюс к этому и свои личные упражнения. Позже, в комплекс упражнений вошли и занятия на тренажёре Дикуля. Но как бы я не подбирал свои упражнения, в комплексе они были очень изнурительными и мало щадящими. Для упражнений нужен был и соответствующий постоянный режим (распорядок) дня. Подъём у меня был в 4.40, а отбой в 20.30.Утренние занятия продолжались с 5.00 до 6.20. Сразу я делал короткую лёгкую разминку, затем 15 минут крутил велотренажёр. После этого были упражнения стоя перед и позади стула (15 минут), затем упражнения лёжа (поднятие ног, рук, с грузом и без) около 40 минут. Естественно, что у всех этих упражнений была своя специфика. Например, качать пресс я сам по себе не мог, поэтому делал это при помощи резинового эспандера. Эспандер длиной около двух с половиной метров, я заводил за ножки шкафа, а к двум свободным концам с ручками привязывал шахтёрский ремень. Именно этот ремень я одевал на шею. Эспандер помогал мне садиться и тянуться руками к ногам и таким образом я качал пресс. А вот спустя год я смог с вытянутыми руками два раз сесть самостоятельно, без эспандера. Вообще, упражнения лёжа были основными для меня. Всего упражнений, которые я выполнял лёжа на спине, на животе и на боку было около 20. Также я пытался качать руки. Правда, вес был очень небольшой – от 0,5 до 1,5 кг. Но для меня это было всё равно, что 10-30 кг для здорового человека (то есть нужно было затрачивать столько же сил). Потом была школа (кроме летнего периода естественно), а вечером новые упражнения, которые продолжались с 17.00 до 19.30. Уставал я после этих упражнений очень сильно. Но желание продлить свои далеко несовершенные, корявые и, тем не менее, прекрасные движения жизни (в смысле ходьбы) было настолько огромным, что я уже не мог остановиться ни перед чем. То есть ни усталость, ни слабость, ни тяжесть не могли меня остановить, по крайней мере, не должны были. Что же на самом деле может быть важнее здоровья, элементарной ходьбы, то есть возможности самостоятельного передвижения без посторонней помощи, которые дают возможность по праву считать себя полноценной частью, но здорового ли на самом деле общества?! Я пишу не фантастический роман, и скажу, что со временем я всё равно перестал ходить, но, несмотря на это я просто счастлив, что не дал себе в своё время расслабиться, что пошёл до конца, что не остановился ни перед чем, что занимался, что истязал себя. Приобретя такой опыт, я научился выдержке, терпению, а также умению ценить момент счастья в полной мере. Но, с другой стороны, теми упражнениями я издевался над собой как мог, подобно древним инквизиторам, придумывая всё новые и новые виды пыток и казней. Ведь, возможно, что цель ни в коей мере не оправдывала средств, затраченных на её достижение. Но ведь это была цель! Все эти издевательства над собой были ради одной цели – не позволять болезни стремительно развиваться. Нужно было успеть сделать всё возможное для того, чтобы отстоять то, что отстоять было практически невозможно. Но не меньшей пыткой было придумывать и разрабатывать упражнения. Ведь нужно было не только придумать или изменить какое-то упражнение, но и предусмотреть последствия каждого отдельного движения. Постоянно нужно было внимательно прислушиваться к себе, экспериментировать, рисковать, улавливать основные проблемы, возможные причины их возникновения. Всегда существовала необходимость в том, чтобы изыскивать способы и средства, которые могли бы помочь исправить существующие проблемы и недостатки. Нужно было, как можно более чётко определяться с каким-то движением, упражнением, знать, сколько раз нужно сделать то или иное действие и сколько на это необходимо времени. Бывало, что чувствовал я себя неважно, но желание не сдаваться и стремление к заветной цели было сильнее всяких страхов и опасений.
Так что во время своих тренировок я издевался не только над своим телом, но также и мозгу своему не давал покоя. Ведь нужно было контролировать каждое движение, соразмеряя его с пульсом и дыханием. Постоянно необходимо было думать о том, какое упражнение будет следующим. Следовало заранее думать о том, какие упражнения будут утром, а какие вечером. Ведь для того, чтобы попытаться изменить течение болезни, постоянно ослабляющее мышечную систему, необходимо было делать нечто экстраординарное. Хотя я и знал, что чуда не произойдёт, но всё же надеялся на что-то невероятное, только если приложу все возможные и невозможные усилия.
Самый большой упор на физические тренировки я сделал в период с 1993-го по 1995-й год. Тогда, в холодные месяцы года я жил у дедушки с бабушкой, которые жили в двухэтажке на первом этаже. От их дома до школы было совсем недалеко – около 80 метров. А гостил я у дедушки с бабушкой по пять дней в неделю, то есть в те дни, когда я ходил в школу. Зимой мне требовалось не менее десяти минут, чтобы дойти до школы. А если дорога была покрыта льдом, то обычный поход в школу становился для меня экспедицией на крайний север. Я очень благодарен своей бабушке за то, что она всегда сопровождала меня (хотя это мне и не особо нравилось). Бабушка вставала в пять часов утра и шла на котельную, где насыпала в тачку жужалку, а затем посыпала ей скользкую дорогу, вплоть до школьного порога. Даже и не представляю, чтобы я делал, если бы дорога к школе не была посыпана.
