Конец високосного века - 2

2

Да, у меня уже были деньги. Такому серьёзному, крупнооптовому покупателю, да ещё если он разбирается в технике, ergo не позволит себя примитивно надувать, не так уж трудно было завоевать себе репутацию на очень специфическом и в то время жутко хаотичном рынке импортных радиодеталей. Отечественные цацки ещё существовали, однако уже не могли конкурировать с продукцией Кореи и Малайзии.

Мало кто тогда разбирался даже в обозначениях, а тем более в системе параметров этой многообразной мелочёвки. Да, лохов “обували” на просторах Митинского радиорынка артистично, со вкусом и размахом. Но человек, легко читающий условную маркировку, знающий “слова и выражения” из каталогов и спецификаций на супостатском языке, и даже способный по весьма тонким, неочевидным признакам распознать подделку – такой человек заслуживал доверия. А если он к тому же каждую неделю самоуправно и единолично оперирует десятками тысяч наличных долларов, да ещё ни разу не отказался от сделанного заказа, никогда не позволил себе просрочить платёж, зато всегда готов к обсуждению с продавцом любых разумных с точки зрения техники замен – такой человек, по тогдашним правилам игры, был просто обречён на “специальные предложения”, то есть самые льготные условия и персональные немалые скидки. Компетентность не только уважалась продавцами, но и достойно ценилась – буквально, то есть в дензнаках. Даже если фирма-покупатель оплачивала заказ официально, через банк, эти скидки попадали в мой карман в наличном виде – здесь продавцы проявляли к солидным клиентам невероятную щепетильность.

Я не уверен, что кто-либо и когда-либо воспоёт, как это пытаюсь сделать своим немузыкальным голосом я, тогдашний Митинский радиорынок со всеми его особенностями и заморочками. Мне поздновато надеяться, что я успею справиться с этой задачей во всей её полноте. Это было государство, категорически не совпадающее с ныне существующим. Это было общество с такими разумными – по ситуации – правилами игры, что, найдись сила, способная распространить их тогда вдруг на остальную жизнь, она, остальная, безропотно подчинилась бы.

А куда девалась моя собственная щепетильность? Ох, не спрашивайте. Грешен, не отрицаю. Скурвиться, как выяснилось, гораздо легче, нежели сберечь в целости первобытную девственность. Качество это, по причинам, видимо, всемирно-исторического плана, обесценивалось на моих глазах куда быстрее даже, нежели стремительно дешевеющий рубль.

Не умея по натуре торговаться, я этих скидок отнюдь не выпрашивал. – “А почему ты не берёшь у нас другие номиналы?” – задавали резонный вопрос крупнейшие продавцы импортных конденсаторов, диодов и прочей “пассивки”, тогда просто Володя-Гена, а теперь солидная фирма “Триатрон”. – “Потому, что в других местах дешевле”, – честно сознавался я. Правда, чтобы иметь право так утверждать, рынок следовало изучить досконально, чем я и занимался в свободное от пьянства время со всем почти невозможным, обычно немыслимым для меня усердием.

В результате с продавцом согласовывались ещё более выгодные цены – в обмен на мои гарантии, что закупки будут вестись именно у него. Всё устно, под “честное купеческое”, и не было для меня слова крепче. Я быстро понял значение личной репутации, а в тесном электронном мире только завоевать её было нелегко, а утратить - так же просто, как два пальца обсосать.

Володя-Гена были первичными импортёрами, то есть сами возили товар из Азии, чем и объяснялись их низкие цены. Но и во всех прочих закупках я старался докопаться до самого начала цепочки, чтобы исключить ненужных мне посредников, “накручивающих” свою прибыль. Такой подход ещё и сокращал сроки исполнения крупных заказов, а заказчик я был желанный.

Даже если бухгалтерия моей фирмы временно затруднялась с оплатой, я, не колеблясь, рассчитывался пока что своими, уже появившимися, кровными. Даже символическую “гарантийную” предоплату вносил ради завоевания доверия. Рисковал, конечно, однако это был просчитанный риск. Фирма в итоге всегда имела нужный товар дёшево и в срок, а я – не только свои бонусы и преференции от продавцов, но и кредит доверия от собственного руководства. Знаю, что были попытки проверок – гласных и не очень. Уцелел – значит, выдержал. То есть не зарывался. Если бы контролёрам удалось хоть раз найти в продаже более дешёвый товар, нежели привозил я, никто и рубля бы не дал за мою дальнейшую судьбу коммерсанта. Тогдашнего рубля, который шёл по шесть тысяч за один доллар. То есть обесценился по сравнению с позднесовковыми временами в десять тысяч раз.

Перед каждым отпуском я дотошно просчитывал будущие нужды и старался обеспечить их впрок. Но когда, скажем, мне случалось прохлаждаться где-нибудь на водоёме без всякой связи с миром, а в это время вылезала вдруг потребность что-либо купить – пусть заурядное по тематике, однако заранее не предвиденное – коллеги бывали рады, если это удавалось сделать за полторы-две цены от той, в которую обычно обходилась такая же продукция Коржову. Ну, образцы деталей для экспериментальных работ, а также на замену случившегося брака продавцы отсыпали мне горстями – без вопросов и бесплатно. Имидж называется. Но имидж не манна, с небес не падает.

Итак, спустя всего полгода я вполне обжился в роли снабженца. Подружился с бухгалтерией, и даже неоднократно поправлял девчонок, которые в наличных расчётах почему-то регулярно ошибались в мою пользу. К сожалению, не из женской симпатии к моей скучающей в этом отношении персоне, а по банальной невнимательности. Да ещё, будучи всё-таки по происхождению технарём, я постоянно совал свой длинный шнобель в дела технического отдела – и редко бывал не прав. Сам хвастливо позиционировал себя в качестве “снабженца с головой”, поскольку знавал, в числе прочих, немало тружеников этой коммерческой профессии (как, впрочем, и творцов, то есть инженеров, “хитроумных изобретателей”), которые, не знаю как в других обстоятельствах, а на службе столь ценимую лично мною деталь организма старались зря не утруждать.