Разлюбовь. Судебная хроника - 2

      2

      Приготовьтесь, сейчас будет скучно. Потому что дальше пойдёт в основном чистая судебно-процессуальная хроника. Мои комментарии будут минимальными. Глупо демонстрировать эмоции там, где их гасят, перекрывая, факты. Я только сокращаю официальные документы, ставя <…> в их совершенно формальной, повторяющейся, или бессодержательной части, чтоб никому мозги не засорять. Орфографию и пр., в том числе и собственную, сохраняю – ради достоверности. Копии бумажек – у меня в архиве, а с подлинниками можно ознакомиться в суде. Там их хранят очень долго. Успеете прочесть, если возникнет желание что-то уточнить или опровергнуть.

      И вот я знакомлюсь в канцелярии суда со своим собственным Делом. Делать, простите за жалкую попытку каламбура, всё равно нечего, денег всё равно нет, а в канцелярию суда пускают бесплатно. Самый, как известно, гуманный в мире. Когда Господь создавал две вещи: время и правосудие, – он создал их чёртову прорву. Чтобы всем желающим хватило.

      Дело №2-3882-96 оказалось тощеньким.

       В Александровский горсуд

      <…> Проживали с ответчиком до 1996г. с ведением совместного хозяйства. В течение двух лет мой муж не имеет работы с постоянным заработком и не ищет её. Отказывается содержать семью. По причине злоупотребления спиртным возникали скандалы, жить в такой обстановке с детьми стало невозможно.

      Намерения сохранить семью у него нет. В связи с этим прошу расторгнуть брак с Коржовым А. М. <…> Срок на примирение прошу не давать.

      10.06.96 г.                С. Леньшина

      Дальше – сразу протокол судебного заседания от 15.07.96 г. Всё честь по чести: ответчик, то есть я, не явился; однако его заявление: от 10.06.96 г. о согласии рассматривать дело в его отсутствие и о согласии с разводом – приобщено к делу. Личность истца установлена. Права разъяснены.

      Выступление истца:

      "Госпошлину уплачу сама, он не работает. Срок на примирение прошу не давать. Я отказываюсь от примирения с ним. Ради детей прошу оградить от него…” <…>

      Решение суда: Заявление истца удовлетворить в полном объёме, то есть без отсрочки на примирение. Пошлину, по его просьбе, взыскать с истца, потому что ответчику платить всё равно нечем.

      Что ж, в части пошлины решение более чем здравое. Одобряю. Действительно нечем. А в остальном?

      А в остальном любопытно. Человечески любопытно, но и юридически тоже. Копию искового заявления мне, естественно, не направляли. Каких либо свидетельств о попытках вызвать меня в суд – повесткой или другими способами – ни в моём почтовом ящике, ни даже в деле нет.

      Неужели так трудно было подшить корешки поддельных повесток? Поди докажи, что их не бросали в мой почтовый ящик! Тем более, что ящики варварски разворочены, как и всё в этой загибающейся стране. А я отсутствовал полтора месяца.

      Да, исключительно топорненько сработано. Без головы. Малозатратно потому что. “Дешёвая рыбка – херовая юшка!” – прав насквозь мой престарелый батя. Не тратились, то есть, казённые и леньшинские деньги, не утруждались ничьи мозги. И так сойдёт, не барин наш ответчик! Документа о переносе заседания ввиду моей неявки тоже нет – а ведь это процессуально обязательно. Как и все предшествующие ритуалы. Впрочем, может я, сыночек Сергей, ошибаюсь? Не прошу тебя высказываться об этических моментах, о стыде, совести и чести! Ясно, что эти представления, если они у кого-то случайно, вопреки требованиям эпохи, уцелели, насквозь субъективны. Так проверь, ты же юрист, хотя бы формально по процессуальному кодексу; поправь зарвавшегося предка.

      Отметок о направлении в мой адрес решения, принятого судом, нет само собой. Что ж, похвальная последовательность.

      Отдыхайте и завидуйте, глубоко чтимые мною Николай Васильевич и Михаил Афанасьевич! И чувствуйте себя посмертно счастливыми, ибо Господь сподобил вас до этого цирка не дожить. Заочно и без согласия разводят, вроде, только с мужьями, осуждёнными на длительные сроки. Срока. Но вот можно ли ещё и без ведома – это вопрос. Интересный. Логика, вроде, не допускает. Только где вы встречали в нашем суде логику? Может, ты, сынок Серёжа, видел? Тогда от всей души поздравляю! И себя поздравляю – с тем, что, по счастливой случайности, снохе выпало трудиться именно в загсе. Иначе бы меня и хоронили женатым!

      С нескрываемым (а что тут скрывать?!) восторгом знакомлюсь – впервые! – с собственным заявлением. Поданным, то есть, мною в Александровский суд. Якобы поданным якобы мною. Датировано началом июня. Резолюция, глазам своим не верю: “В дело. 15.07.96 г.” – и подпись судьи. Видимо, сочинял и подавал я его собственноручно и не приходя в сознание? Нет, не сходится. Потому что как раз в те дни я смолил лодку, колол дрова, парился в бане и таскал окуней на Кайде. В деревне Кривоногово. В Заонежье, за полторы тысячи километров. Когда меня та сучка грызла.

      Текстом, где я на всё, как юродивый, согласен, буквально зачитываюсь, только что слёзки умиления не капают. Да и то потому, что уже наревелся всласть. Кончились слёзки. Гордись своей длинной рукой, Коржов! Ей, похоже, клыки самой злобной сучки не страшны.

      Правда, писано заявление как раз не моей рукой. Но выглядит очень, очень правдоподобно. За долгую совместную жизнь супруги, как известно, зачастую становятся похожими. Нас с Кузюкой иногда принимали за брата и сестру. Не знаю, правда, относится ли это к почерку. Скорее, нет. Да плЮвать на почерк, ежели подпись похожа.

      Хотя, естественно, опять же к суду возникает вопрос: на что похожа? каким таким загадочным макаром он, то есть суд, её, то есть подпись, идентифицировал, если я там ни разу живьём не появлялся? Мою подпись в официально заверенном виде можно было бы теперь отыскать только в паспорте, который, естественно, пребывал вместе со мной в Заонежье, да ещё в банке, если бы я был клиентом хоть какого-то, пусть самого захудалого, банка. Но если бы мне случилось быть клиентом банка, тогда надо объяснить, какого хера и кляпа моей благоверной приспичило бы со мной разводиться? Её аргументы в том и состоят, что я нищий, и что это, по её мнению, непоправимо.

      Картинка выглядела бы ещё забавнее, достань мне мужества исполнить в Заонежье свои суицидальные намерения. Мне-то ясно, что труп по естественным причинам не может быть ни автором каких бы то ни было заявлений, ни, тем более, стороной в гражданском процессе. Я неосмотрительно остался жить – и тем спас наше хвалёное правосудие от невиданного конфуза. Но могло же иначе сложиться. И разве суду не следовало, открывая процесс, для начала убедиться, что ответчик хотя бы существует на этом свете?

      Лепота! Элементарно, Ватсон: суд не отвечает на вопросы судимых им граждан. Суд сам их задаёт, ежели того пожелает. Но в канцелярии милостиво разрешают хотя бы сделать выписки из дела, поскольку на светокопирование (эта услуга платная) у меня денег нет.

      У меня, строго говоря, их вообще нет. Настолько нет, что по городу в любой конец пешком топаю. Лист бумаги удалось выпросить, а ручка (интеллиХент хренов!) всегда при себе.

      Смеюсь, насколько это удаётся в моём положении. Одалживаю денег. Много, понятно, никто не даёт. А за ту малую малость, что удалось раздобыть, надменный с виду, однако на диво косноязычный юрисконсульт сочиняет за меня достаточно невразумительную надзорную жалобу прокурору Александрова.

      Что ж, какие деньги – такая и жалоба. Ссылки на нарушенные статьи законов вставили – и то благо. Мне не на что покупать Гражданский кодекс. Учись, Серёжа, старательно в своём МГУ! Может, доживу, может, заслужу – и ты снизойдёшь, согласишься хоть изредка пользовать меня своими юридическими услугами бесплатно. По родственной, сыновней обязанности. На дюжину кружек дешёвого пива смогу тогда сэкономить. При нынешнем упадке аппетита и слабости мочевого пузыря мне надолго хватит.