3
Но. За два месяца учёбы в Одессе я написал ей дюжину писем, а получил в ответ всего одно. Ты, Катерина, не оставляла маме времени на пару ответных строк. Я должен был это понимать – и, разумеется, понимал. С тех пор прошло шесть лет…
Леньшина – Коржову (Без даты. Предп. октябрь-ноябрь 1992 г.)
Здравствуй, наш дорогой папуля, привет, муж!
Мы уже очень скучаем, но понимаем, что ты там сейчас необходим. Гриша рассказал про самочувствие бабушки Маши. Мы очень переживаем за неё. Дай Бог тебе мужества и терпения, тебе предстоят нелёгкие дни.
У нас всё нормально. Серёнька в саду, Катюшка в школе, ну а я, как всегда, балдею. На неделе были родительские собрания у обоих. Я, конечно, нервничала, но пока родительских прав не лишили, значит всё не так плохо. Теперь посещаю школу почти каждый день.
Катюшка сделала четвёртую контрольную работу, результат – 100%, но работала дольше многих. По вечерам учим ноты, а днём, пока никого нет, разучиваю три блатных аккорда. Утром отрепетирую, а к вечеру забываю, получаю нагоняй от дочери – и всё сначала.
Серёжка любит играть в доктора Айболита. Ходит с трубкой на шее, всех прослушивает и назначает лечение. После прослушивания мы спрашиваем: “Доктор, как у нас дела?” – а он отвечает: “Ничего хорошего”, – но всё-таки лечит.
А теперь о погоде…
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Это письмо я прочёл сразу после возвращения из Донбасса, когда моя мама, закончив свой земной путь, упокоилась на высоком сухом холме кладбища в Поповке рядом со своей мамой, моей бабушкой Еленой Петровной. За всё время скорбного дежурства у её постели ни на одно из многих своих писем я не получил от жены ответа. И не в медлительности почты тут дело. Приведённое письмо было единственным, которое Света успела написать. Но отправить и его не удосужилась. Аккорды, видимо, помешали. Не дети же: одна в школе, другой в садике…
На годовщину мы с братом Григорием поехали в Донбасс. А ещё год спустя он зашёл ко мне накануне скорбной даты, чтобы почтить мамину память. У меня уже сидел Анатолий Сергеевич, тесть.
Завидев на столе бутылку, Света обрадовалась: – Вот как хорошо придумали! День такой: девка косу не плетёт. Великий праздник, обязательно надо выпить! – и потянулась чокаться. Анатолий Сергеевич, похоже, просто растерялся. Гришка сцепил зубы и почернел лицом. Ценю сдержанность; видно было, как непросто она ему далась…
Ну, а я, этого достоинства лишённый, открытым текстом объяснил жене, что, повидимому, зря моя покойная мама так её любила, если ей теперь норовят отплатить за любовь, устроив из поминок праздник. Выгнал бы взашей из-за стола, да тесть дипломатично погасил неуместные страсти.
Свободное копирование
