7
Мне не приходится задумываться, отвечая на вопрос, когда же и как я совершил своё первое профессиональное предательство, то есть взялся за работу, имея в виду вознаграждение. Из шкурных, короче, соображений. Точно знаю, что это был сентябрь 1987 года. Как сказал мой любимый поэт:
Сидел бы дома, ел бы свой творог,
с самим собой играл бы в нарды.
Но дёрнул чёрт за бакенбарды…
К тому времени я уже полгода без особой цели кантовался в отделе главного технолога, коим был старинный приятель и соавтор Саша Герасимов. Или только полгода, если учесть, что многие мои сослуживцы ухитрялись провести там, над талмудами техдокументации и служебной переписки, всю свою трудовую жизнь. Заведение, мало на что влиявшее, оно и ответственности особой на своих работников не возлагало. Был я там не полезнее, нежели визажист-косметолог в похоронной конторе. Сиди себе, обеспечивай документооборот.
Ответственности я как раз никогда не боялся. Зато всегда стремился уклониться от дела, которое считал не своим. Я и без того профессионал достаточно широкого профиля, и, как таковой, мог себе позволить открыто посмеиваться над авантюристами и дилетантами. Ну, которые считали, что в чужих санях сидеть уютнее. Кто ещё жив из товарищей, могут подтвердить.
Именно один из таких товарищей, Валера Ерченко, преисполненный, как это обычно бывает с очень хорошими людьми, самых благих намерений, подтолкнул меня сесть не в свои сани.
Мы были знакомы со дня приезда в Александров, однако никогда не сближались теснее, чем требуется для совместной “рыбалки выходного дня” или прогулки за грибами. Он приехал с молодой женой; будучи мужиком основательным, ни в каких легкомысленных холостяцких мероприятиях не участвовал, да и в рационализации производства наши дорожки ни разу не пересеклись – уж больно различались тогда наши интересы, хотя в приказах на выплату вознаграждения его имя поминалось столь же часто, как и моё. За его карьерными достижениями я особо не следил; по-моему, он с завидной, по крайней мере, внешне, невозмутимостью переносил и взлёты, и падения, на организацию которых наш директор Белецкий всегда был весьма горазд.
Сейчас Валера переживал очередную опалу в роли инженера одного из сборочных цехов – того как раз, где собирались микросхемы. Был этот цех за номером 31 в крайне печальном состоянии. Его-то Валера и предложил мне возглавить.
Понятно, что старшие инженеры начальников себе не назначают. Однако ещё более понятно, что с опальным менеджером, коим и я в ту пору был, Пётр Николаевич не стал бы вести никаких переговоров, если б не уверился заранее в их результате. Поэтому все вопросы предварительно обмусоливались с его замом по производству, всё тем же непотопляемым Робочкой Каравановым – сначала через Валеру, а потом и напрямую. Дипломатия называется.
Я, всё ещё оскорблённый тем, как со мной обошлись в родном тридцатом, не стал бы даже рассматривать такие предложения, если бы не прозрачные намёки на то, что мне позволят испробовать в действии бригадные принципы организации труда, дававшие такой эффект в цехе КМОП БИС. Валера считал, что именно бригадный подряд способен всколыхнуть болото, где никому ни до чего нет дела. Я в этом вопросе был гораздо меньшим оптимистом, хотя имел положительный опыт бригадного руководства. Правда, то был сравнительно компактный коллектив – конечно, побольше стройотряда, но и не триста человек. И коллектив этот подбирался штучно, по человечку, и каждый новичок, пройдя “курс молодого бойца”, накрепко усваивал, что не будет ему никакого личного благосостояния в отрыве от благосостояния всей бригады, так что даже самый умелый и амбициозный профи сможет, конечно, зарабатывать в меру своего мастерства и способностей, но только благодаря общему успеху.
В сборочном производстве слишком многое оказалось другим. Возраст работников постарше, образование попроще, квалификация пониже. Но, главное: абсолютное большинство было вполне довольно существующим положением и никаких перемен отнюдь не вожделело.
А вот Валера возжелал странного, то есть перемен. Да ещё не только сам поверил в их необходимость и благотворность, но и меня почти заразил этой верой. Что ж, инициатива наказуема, и если моё назначение состоится, ему надлежало стать моим заместителем по техническим вопросам, в тонкостях которых я совсем не разбирался. Это было моё первое условие.
Свободное копирование
