19
Предвижу, что озадаченный читатель, если он внимателен, к этому моменту уже пару раз с обидой и недоверием возвращался к началу главы. Исключительно ради того, чтобы, перечитав заголовок, впасть в повторное недоумение: а где же тут любовь? Неужели игривое название дано сугубо производственной, как и две предыдущие, главе исключительно с рекламной целью? Опять обманули?
А вот здесь она и помещается, больше негде. Сколько было, столько изобразил. Приписками сроду не занимался – и теперь не стану. Тем и счастлив я был в пору становления моего драгоценного детища, что с ней совпало зарождение любви к женщине, а дальше эти процессы развивались параллельно, то есть соприкасались, переплетались и зависели один от другого до такой степени, что я никак не смогу разграничить личные отношения и отношения производственные. Скажу только, что все эти годы Света Маленькая, подобно Лауре для Петрарки, оставалась для меня неисчерпаемым источником вдохновения. Ну, если нахально допустить, что технари и, тем более, управленцы способны испытывать это самое вдохновение.
Милые мои дети Катя и Сергей! Я, в отличие от вас, не знаю и никогда уже не узнаю, как это: купаться в роскоши. Подозреваю, что это безумно скучно, и поэтому от души вам сочувствую. Что из того, что вы получили в этой жизни, вы получили не задаром? Случилось ли тебе, Сергей, в свои без малого восемнадцать заработать собственным трудом хотя бы сто рублей, что для меня в этом же возрасте примерно равнялось рублю? Не первый раз сетую на злодейку судьбу, которая обездолила вас тем, что обошла многими испытаниями, безжалостно лишила обязательных лишений. Вряд ли вы понимаете, насколько собственноручно завоёванные (заработанные, добытые, да хоть бы и украденные – не суть!) радости самоценнее тех, что подносятся вам сегодняшней приторно сытой жизнью на блюдечке с каёмочкой.
Как химик по первому призванию, сообщу вам по секрету малоизвестную истину: не только прямых – вообще никаких способов превращения денег и прочих благ в счастье не существует. Жизнь не совпадает с чванной Рублёвкой, такой близкой вам – и не только географически. Жизнь не совпадает с телевидением и даже, как ни странно, совершенно не отражается в нём. Отражаются, вызывая у нормальных, психически здоровых людей неудержимые рвотные позывы, самонадеянные глупые тётки и тёлки, неведомо кем и непонятно за что произведённые в светские львицы. Отражаются обоего пола (Точнее, любого. Их же теперь явно не два!) попсово-эстрадные звёзды конвейерной фабричной выделки, манерные стилисты-визажисты и прочие покемоны из картона. Не зря и не шутя я так часто повторял и повторяю, что мне всю жизнь везло.
- В чём? – спросите, – и я попытаюсь ответить в меру своего разумения.
Да наградит ли вас когда-либо Господь такой удачей, какой не раз щедро сподобил меня: принять на себя труд, который, с одной стороны, по душе и по плечу, а с другой – всё же явно превышает сегодняшние твои возможности? Не счастье ли – затеять непосильное?! Так что приходится самому тянуться вверх и тянуть за собой других, потому что они тебе нужны, и ты им нужен. Если я чего смиренно прошу для вас у Творца, так только этого. Испытаний, в которых вы докажете, пусть даже только самим себе, что достойны уважения. Именно здесь и в этом – дарованное счастье; остальное не так уж и трудно добыть самому.
Антуан де Сент-Экзюпери говорил, что любовь – это не когда двое смотрят друг на друга, а когда двое смотрят в одну сторону. Мы с вашей мамой в романтическую пору наших отношений вполне соответствовали критерию летающего писателя. Тогда я был в этом абсолютно уверен, да мне и до сих пор так кажется, я не вправе перечёркивать тогдашнее впечатление позднейшими разочарованиями.
Работа увлекала нас обоих, но и почти во всём прочем, казалось, мы были единомышленниками. Во времена Александра Новикова и (тьфу!) “Ласкового мая” вкупе с “Модерновым токованием” мы слушали Генделя и Баха, Дюка и Гершвина, Евгения Бачурина и Александра Градского. Света конкретно плакала от действительно душевной “Колоколенки” Леонида Сергеева, я, балдея сам, пытался завлечь и её гитарой Веса Монтгомери и фортепьяно Эррола Гарнера. Мы в равной мере любили обоих тогда ещё живых Тарковских, отца и сына, каждого по-своему, а из двоих, обе хороши, Долиных, предпочитали всё же не голосистую Ларису, а камерную Веронику. Взахлёб зачитывались Венедиктом Ерофеевым и Андреем Платоновым, но, не сговариваясь, и в медный грош не оценили кокетливого проститута Эдичку Савенко. Оба понимали, что чистая до степени дистиллированности, без всякой примеси закуски блевотина Венички не в пример подлиннее и благороднее, нежели та манерность, с которой герой Лимонова увлечённо сосёт х*й анонимному негру. Хрен поймёшь, а не сам ли автор?! Очень возможно, потому что уж больно явственно проглядывается сугубо практическое знание вопроса.
Впрочем, дело вкуса. Но вкусы у нас часто совпадали. Поэтому в день, когда стало известно, что умер Бенни Гудмэн, Света, встречая меня с работы, молча поставила на вертушку его сольный диск и налила щедрый стопарь.
При всех имеющихся различиях в происхождении, возрасте и положении я не улавливал принципиальной разницы в наших мировоззрениях. Правда, я всегда был подслеповат – во всех смыслах. А потом, на свете в то время было совсем мало – ну, буквально, наперечёт – людей, которых я не смог бы убедить в незыблемости тех истин, в которые с безудержным энтузиазмом неофита недавно уверовал сам.
В том же, что касается свойств натуры, выяснилось вскоре, что мы с Малышкой являемся друг для друга явными и полными противоположностями. Но мы ведь и не искали совпадения.
Противоположности свело. Дай познать мне боль твою и горечь.
У магнита я печальный полюс. Ты же светлый. Пусть тебе светло!
Раннего, пронзительно лиричного Вознесенского я тогда мог цитировать бесконечно. Сейчас тоже мог бы, наверное, да только некому. Действительно, ничего страшного. Противоположность отнюдь не равна несовместимости, и, упадая на ложе грешной страсти, мы всякий раз заново – наглядно и предметно – убеждались в этом. Скорее мы были комплементарными, взаимно дополняющими личностями или существами – ну совсем как те транзисторы, из которых построены наши суперсложные микросхемы. КлючЕк и замочИк. Я – насквозь прямолинейный, всё наружу, Овен, тогда как она – дипломатичные, сдержанные, склонные к скрытности и даже непонятному мне, но такому обаятельному вранью Близнецы.
Конечно, стену лбом не проломишь, плетью обуха не перешибёшь – головой в спокойной обстановке это понимают даже славные своим упрямством Овны. Но многим ли из вас ведомо наслаждение от попытки? Так вот, Близнецы этим не станут заниматься никогда, пусть даже в их натуре патологический оптимизм сочетается с вопиющим невежеством в сопромате. Не станут – и в других такого стремления не поймут, как я, в свою очередь, не способен понять часто звучащую – не шутки ради, а действительно в оправдание слабости, трусости, подлости, – фразу: “Зато живой!” На кой хер, объясните мне, от рождения тупоумному, быть живым, если это “зато”?!
В мой день рождения она с подружками тайно и без спросу повесила в моём кабинете самодельный плакат, красиво так, старательно оформленный. Подарок. Стало понятно, зачем она брала недавно – якобы почитать – “Бойню номер пять” Курта Воннегута. Чтоб цитату выписать большими печатными буквами:
“ГОСПОДИ, ДАЙ МНЕ ДУШЕВНЫЙ ПОКОЙ, ЧТОБЫ ПРИНИМАТЬ ТО, ЧЕГО
Я НЕ В СИЛАХ ИЗМЕНИТЬ, МУЖЕСТВО ИЗМЕНЯТЬ ТО, ЧТО МОГУ, И
МУДРОСТЬ – ВСЕГДА ОТЛИЧАТЬ ОДНО ОТ ДРУГОГО”
Свободное копирование
