17
Довольно легко подсчитать, сколько всего: энергии, труда, материалов – требуется в норме для выпуска, скажем, тысячи микросхем. Или иного планового количества. Или сколько угодно чего угодно, потому что мы берём идеальный случай, и сами нормы сомнению не подвергаем. Пока. Более того, нас пока интересует только труд – труд, переведённый в деньги – и только тот, что непосредственно приложен к микросхемам.
Сложнее определить, сколько для этого потребуется обслуги, ремонтирующей оборудование. То же можно сказать об инженерах, призванных управлять процессами и контролировать их ход, а также о начальниках разного рода, нужных, чтобы планировать, координировать, обеспечивать и контролировать всё вышеперечисленное. Этот персонал к пластинам вообще не прикасается, однако без него всё, что может ломаться и разлаживаться, непременно поломается и разладится. Второй закон термодинамики применительно к ситуации можно сформулировать так: Это беспорядок образуется сам собой. Для поддержания порядка требуются затраты и усилия. Нужны, гады, управленцы и обслуга, хоть советская экономика считала их (в том числе, разумеется, вашего покорного слугу) тружениками второго сорта – и в этом качестве едва терпела, скрипя сердцем, да ещё всячески стремилась урезать в числе и ущемить в оплате. Для определения потребности в таких работниках нормы тоже существуют, хоть и расплывчатые. Но ведь всегда можно договориться – и чем здравый смысл не основа? Даже если по нормам полагается половинка уборщицы плюс четвертинка начальника, придётся нанимать обоих, не то либо утонем в грязи, либо некому будет возглавлять, погонять и рапортовать.
Вспомним, что “план – это закон!” Вспомним затем, чтобы сполна воспользоваться, а то и злоупотребить бредовым лозунгом тех времён в своекорыстных целях. Коль это закон, и ничуть не менее того, то ради его выполнения завод должен быть готов оплатить – по законным нормам, естественно – необходимый труд рабочих. Может, не очень-то и хотелось бы, но придётся предусмотреть ещё и денежки на оплату трудов всего “второсортного” персонала, без участия которого, уже ясно, закон останется неисполненным.
Арифметику знаете? Складываем первые денежки со вторыми – вот вам (точнее, нам) сумма, которую завод должен быть готов заплатить коллективу за выполнение плана. Совсем хорошо, если он, завод, выплатив эту сумму, откажется соваться в таинство делёжки денежек работниками между собой. Не допуская, разумеется, криминала и беспредела.
Ладно, интерес завода понятен. А в чём состоит интерес исполнителей? Какой им навар или хотя бы кайф от того, что будут оплачены не виртуальные усилия, а только продуктивные, то есть те, которые реально конвертировались в продукцию?
На первый взгляд, никакой выгоды. Более того, совершенно не ясно, из какого источника она произойдёт. Но если как следует осознать перемены, если действительно овладеть ситуацией, в новых условиях открываются поистине бездонные возможности. Целая долина гейзеров, фонтанирующих честными наличными рублями!
Устраняется всяческое враньё, поскольку если, скажем, какой-то процесс прошёл неудачно, скрывать это бессмысленно. Экономически бессмысленно. Наоборот, всем интересно быстро и точно разобраться, почему так случилось, чтоб не загнать в брак и последующие партии. Утрачивает всякий смысл доблестный обычай бодаться, сваливая ответственность на соседа. Соответственно, специалист тщательно настраивает установку не затем, чтобы от него отвязались – нет, он понимает, что тогда на складе будет больше годных микросхем, а в его персональном кармане, как прямое следствие – больше тугриков. Вот он и старается. Да ещё, гад, проследит, чтобы девочка-оператор относилась к машине бережно, а не пинала её задней ногой в пусковую кнопку. Если надо, то и подскажет, и научит. И профилактику в выходной проведёт всерьёз, а не просто поставит галочку, чтоб отцепились.
А та же девочка, если её в пленительно юную попочку никто не толкает, подгоняя: “давай-давай!” – найдёт сотню способов, чтобы сделать свою операцию не просто хорошо, а очень хорошо. Особенно когда понимает, что нормальную зарплату она, как и все, получит при выходе годных деталей в четыре, скажем, процента, а если годных получится вдвое больше планируемого, то и заработок автоматически удвоится. И не надо выпрыгивать из форменного комбинезона, перевыполняя норму, потому что две нормы труженица, будь она на сдельщине, всё равно не выполнила бы – даже отчаянно халтуря. А вот пластины с удвоенным против планируемого количеством годных чипов в натуре существуют, технолог показывал. Очевидно же, что когда до ста процентов очень далеко, резервы поистине неисчерпаемы!
Становится выгодным помогать соседу, учиться самому и обучать других… и даже ябедничать! В семье не без урода, начальство за всеми не уследит. Но кто из работяг, скажите, станет безропотно терпеть рядом бездельника, бракодела или обманщика, если он, болезный, вздумает развлекаться этим за твой, по сути, счёт?
Смягчаются все трудности, связанные с традиционной нехваткой людей. Все охотно учатся смежным операциям – не потому, что это очередной такой почин велели всенародно подхватить в парткоме, а ради устранения досадных задержек, которые всегда чреваты тем, что продукция вовремя не дойдёт до склада. Более того, если кто-то отсутствует, то причитающаяся ему зарплата остаётся в артельном котле – значит, или надо быть всегда готовыми сделать эту работу наличными силами, или смириться, страховки ради, с наймом дополнительных работников.
Как вы думаете, мой народ сильно жаждал делить свой пирог на большее число ломтей? То-то же. Однако фанатизма не наблюдалось, потому что условия игры требовали: если план (Ну, тот, который закон. С которым не шутят!) даже чуть-чуть недовыполнялся, потери для артели составят аж треть её заработка, то есть всю его премиальную часть. Многовато, однако, поэтому лишних работников не держали, но и зияющих разрывов по фронту не допускали, чтобы не потерять неизмеримо больше, нежели стремились для себя сэкономить. Тут от начальника, который один волен нанимать и увольнять, очень многое зависело.
Далее. Цеховому начальству, благосостояние которого зависит от тех же факторов, теперь вообще не придёт в голову самодурствовать. Оно теперь не антагонист подчинённым, не рассматривает их как “человеческий материал” – ещё одно тошнотворное определение из тех притворно славящих человека труда времён! Его командирские решения обретают реальную, вполне измеримую стоимость – и для артели, и для него лично, поскольку начальнику в артели принадлежит наибольший пай. Уж он-то постарается найти все пути и способы, чтобы пополнить общий котёл! Блюдя в числе прочих интересов и собственный, личный интерес, убережёт цех от обид и притеснений вышестоящего руководства. И добьётся максимального результата, пусть даже по ходу дела придётся всячески прессовать собственных подчинённых. Сами спасибо скажут – потом, когда придёт время в ведомости расписываться.
Артель в идеале представляет собой организм, все органы которого охвачены отрицательными обратными связями. Это те самые связи, которые работают против факторов, выводящих систему из состояния равновесия. Ну, или применим аналогию с белыми кровяными тельцами, которые набрасываются на инфекцию и прочие раздражители. Рана воспаляется, нарывает – но организм в итоге выздоравливает, а не наоборот.
Аналогия с организмом верна ещё и в том, что все органы выполняют разные функции, по разному напряжены и требуют разного питания. Кроме парных, разумеется, но это сути не меняет. Различие в значимости выполняемых работ требует разумно установить дифференцированные исходные условия для всех групп работников. Уравниловка годится, когда все работы более или менее однородны по степени тяжести и уровню квалификации, когда легко наладить взаимозаменяемость. В хайтековском производстве всё, однако, обстоит не так, а ровно наоборот: работы предельно дифференцированы по тяжести, сложности и даже опасности, а для выполнения некоторых из них от исполнителя требуются исключительно редко встречающиеся сочетания психофизиологических характеристик.
Вот, к примеру, скажите: каждый ли желающий может стать снайпером? Боюсь, ответ очевиден. Так вот, хороший фотолитограф должен иметь все качества снайпера плюс кое-что ещё, так что даже взвод рядовых стрелков ему не замена. Значит, “весовая категория” работника, его паевая доля должна определяться, исходя из этих двух факторов: квалификации и значимости. И если всё у всех нормально, навар делится по паям. Если же кто проштрафился или, напротив, отличился сверх ординара – артель в лице выборного совета решит, в какую часть причитающегося ему пая оценить подвиг “именинника”.
Свободное копирование
