Вьетнамский драйв
(Из записок Федора Н.)
Глава первая
Шеф, кина не будет!
Сентябрь 1980 год. Пномпень
- Шеф, - говорит Павлик, - нужно отказываться от съёмок?
- Паша, это невозможно. Мы живём здесь, на гостевой вилле, только потому, что снимаем кино.
- Шеф, кина скоро не будет!
- Это ещё почему?
- «Кодак» йок!
«Я так решил ещё с утра: сегодня точно напьюсь,
Сегодня кончатся все деньги, сегодня – пиво и блюз!
О, я – hoochie coochie,о, я - hoochie coochie man,
Перекати мое поле, мама: я обессилел совсем».
Всё имеет обыкновение заканчиваться.
К концу августа у нас с Пашкой осталось метров двести кинопленки «Кодак», немного магнитофонной ленты и по триста долларов на брата.
Возможно, у кого-то из читателей сложилось мнение, что мы в Пномпене пьянствовали и донжуанствовали дни и ночи напролёт, но это не совсем так. Трубин – человек малопьющий. Мог позволить себе пару баночек пива в адовой жаре. А так, он был почти трезвенник.
Да и ваш покорный слуга пил водку чаще в силу необходимости, чтобы не загнуться от диареи. Но суть не в этом. Не стану я оправдываться относительно того - пил, не пил…
«Я позвоню по телефону, ты мне скажешь «ОК».
Я подсчитаю всю наличность, я займу у друзей.
О, я – hoochie coochie,о, я - hoochie coochie man,
Перекати мое тело, мама: я обезвожен совсем».
В Пномпене мы спасались работой. После аккредитации не прошло и семи недель, как Павел обескуражено заявил, что киноплёнки хватит еще на три-четыре сюжета, если снимать не один к трём, а один к полтора. А это означало, что практически каждый кадр должен был стать единственным.
Мы привезли два яуффа (металлические короба цилиндрической формы) в которых лежали круглые коробки с драгоценным (купленном на валюту) французским «Кодаком». Что-то около трёх тысяч метров плёнки. Остальная плёнка (примерно тысяч пять метров) должна была прийти в двух ящиках грузовым рейсом в Хошимин. Но вот уже прошло почти два месяца, а о грузе ни слуха…
Я «бомбил» докладными записками начальников из Гостелерадио, засыпал «слёзными письмами» ханойских коллег. Но груз пропал…Представители «Аэрофлота» в Ханое ничего о его судьбе сказать не могли. А руководство Гостелерадио СССР, похоже, о нас благополучно забыло. Этому обстоятельству только бы радоваться! Это так замечательно, когда начальство забывает о твоём существовании. Значит всё «ОК»!
Почти два месяца мы с Павлом жили в этом блаженном забвении.
«И наплевать, что я небрит, и что в грязи мой левый шуз –
Сегодня мы напьёмся в совершеннейший блюз!
О, не будь я hoochie coochie, не будь я hoochie coochie man!
Перекати моё поле, мама, перекати мою душу, мама,
Пока я не вышел совсем».
Сергей Чиграков - «Hoochie Coochie Man»
Глава вторая
А тут ещё одна дрянная новость…
Мы регулярно посылали отснятые нами телесюжеты, их регулярно показывали в программе «Время» и воскресных выпусках «Международной панорамы». Начальство было сыто, а что до овец, то разного рода клеркам, занимавшимся вопросами снабжения зарубежных корпунктов, похоже, наши проблемы были до лампочки. Пномпень - это так далеко. И связи никакой, кроме тех записок, которые я через корсеть отправлял на имя высокого начальства.
А тут ещё одна дрянная новость…
«Руку жали, провожали
Врали срали распевали
Убийственную песенку матёрую которую
Ушами не услышать
Мозгами не понять».
Егор Летов «О святости, мыше и камыше»
Какой-то славный мальчик из какого-то могучего «отдела снабжения зарубежных корпунктов всем и вся» отправил контейнер с мебелью, и прочими предметами быта (как-то: холодильники, стиральные машины и пр. и пр.) через морской порт Одессу в морской порт Хайфон (СРВ). То ли мальчик не удосужился заглянуть в атлас мира, то ли что ещё, но контейнер наш на морском судне, минуя кампучийский порт Кампонгсаом и вьетнамский южный порт города Хошимин (сайгонский), должен был оказаться на самом севере Вьетнама в хайфонском порту. А почему бы не отправить его в Гонконг? Но кого е…т чужое горе? Тем более мальчиков из могучего «отдела снабжения зарубежных корпунктов всем и вся». Они то свою работу сделали. Главное, есть бумажка!
«Я видел секретные карты.
я знаю, куда мы плывём.
Капитан я пришёл попрощаться
с тобой и с твоим кораблём.
Я спускался в трюм, я беседовал там
с господином Начальником Крыс –
Крысы сходят на берег в ближайшем порту
в надежде спастись.
На верхней палубе играет оркестр
И пары танцуют фокстрот,
стюард разливает огонь по бокалам
и смотрит, как плавится лёд.
Он глядит на танцоров, забывших о том,
что каждый из них умрёт.
Но никто не хочет и думать об этом,
пока «Титаник» плывёт».
Илья Кормильцев – «Титаник»
Нашему «Титанику» под названием советский социалистический строй оставалось десять лет плавания.
Какого чёрта, эти идиоты тратили кучу рублей, которые в те времена ещё никто не называл «деревянными». Экономили валюту! Которую кейсами передавали «пламенным революционерам» на мировую революцию. Дедушки из Политбюро ЦК КПСС продолжили дело Льва Троцкого. Чего ради? Чтобы потом всё в одночасье рухнуло. Весь этот СЭВ, Варшавский пакт и, наконец, «великий и могучий Союз нерушимый»!
«Но никто не хочет и думать об этом,
пока «Титаник» плывёт».
Мы с Павликом десант. Только вот он настоящий десантник, а я …
Моя ВУС - «офицер спецпропаганды».
Но в десанте нельзя долго принимать решение. Думать нужно быстро, иначе убьют.
Завтра летим в Ханой, - говорю я оператору. - Будем говорить с Москвой по телефону. Потом поедем в Хайфон искать контейнер. А потом отправимся в Сайгон, искать ящики с «Кодаком».
Свободное копирование
