В лагерях мы стояли почти до осени, тут вдруг к нашему нещастию по получении неизвестно какого-то писма от двора его сиятелству прибавился еще ему паралич, от чего недолго времени минуя и умер в <1>747-м году. Тут мы и вся наша команда неутешно плакали о потерянии таковаго отца и покровителя.
В то самое время цесарь и агличанин с французами заключили мир, и наши полки пошли обратно восвояси. По его ж сиятельства смерти команду принял и командовал господин генерал Ливин, и пришли в Богемию, тут зимовали. В тех местах снегу весьма бывает мало, редко когда пороша выпадает.
Случилось ему, господину генералу Ливину, меня пригласить ехать на охоту, да там же и зайцов очень много. Он вздумал меня поучить, каким образом травить, и, поставя с правой стороны, дал мне свору сабак борзых, а сам стоял на левой. Как же зайца подняли гончие, и я уже своих пустил, и когда мимо ево скакали, он, господин Ливин, своих не пущал и держит.
Я ж закричал: "Пущай, пущай, сабак!" И много раз кричал. Он же, не пущая, крепко смеялся тому, что я столко горяч.
При самом же том зборе на охоту, как мы от своих квартир ездили не менее как по неделе, учреждено от него было всем по должности: сам он кушать варил, я был поднощиком, и другие так же имели должности, и когда приедем на назначенное место и станем ужинать, тогда всякой свое что-нибудь смешное приключение разсказывал, я ж в том как неискусен был, спорил против их геометрически.
Свободное копирование
