Как Япония капитулировала. Глазами очевидца

Как Япония капитулировала глазами очевидца

   2 сентября 1945 года на американском линейном крейсере "Миссури" в Токийской бухте был подписан акт о безоговорочной капитуляции Японии. Так окончилась Вторая мировая война. На палубе линкора собрались представители США, СССР, Великобритании, других государств-союзников, победивших в войне. Советский Союз представляли генерал-лейтенант Кузьма Деревянко, генерал-майор авиации Николай Воронов, контр-адмирал Александр Стеценко. Но был на корабле еще один советский человек - переводчик с японского гвардии старший лейтенант Борис Одуд.

   Житель Запорожья Борис Филиппович Одуд - единственный из них живой свидетель важнейшего в истории ХХ века события. Несмотря на возраст (родился в 1918 году), он крепок и энергичен, а его память многое сохранила.

   - Прежде чем рассказать, что происходило на линкоре "Миссури", нелишне сделать небольшой экскурс в историю, - говорит Борис Филиппович Одуд. - С высадкой американского десанта на Окинаве (1 апреля 1945 года) и массированными авиационными налетами на Токио, война приблизилась вплотную к Японии. После разгрома фашистской Германии союзные нации были полны решимости погасить последний очаг агрессии. Но высшие японские руководители понимали, что конец войны равносилен их собственному концу. 8 июня 1945-го года на совещании у императора Хирохито было принято единогласное решение: бороться до победного конца. Через 10 дней решение меняется: нужно начать переговоры о капитуляции. Но - после решительного удара по союзникам на территории самой Японии. Как последняя надежда на спасение выбрасывается кровавый самурайский клич: "Сто миллионов умрут вместе!".

   6 августа американские ВВС сбрасывают американскую бомбу на Хиросиму, 9 - на Нагасаки (оба взрыва не вызывались военной необходимостью. - Ю.Г.). 9 августа в соответствии со взятыми на себя обязательствами, военные действия против Японии начинает СССР. Затем - Монголия. Переходит в наступление и Народно-освободительная армия Китая. Надежды японских военных на восточный фанатизм не оправдываются. Самурайский дух улетучивается, даже самые твердолобые начинают трезветь. Почти четырнадцать часов идет очередное совещание у императора и - ничем не заканчивается. Никто не хочет сказать первым горькую правду, но лгать самим себе уже невозможно.

   И тогда Хирохито высказывает "личное мнение": надо бы прекратить войну, ибо это сейчас единственное средство спасения народа и страны от бесцельного уничтожения. Не надо умирать вместе. Пусть живут поредевшие сто миллионов, живут и помнят императорское решение. Он согласен подписать капитуляцию на условиях Потсдамской Декларации стран-победительниц.

   Акт о капитуляции был подписан 2 сентября на палубе линкора "Миссури". Этот крейсер первым из боевой морской эскадры США пробился к берегам Японии и начал их обстреливать, что дало ему почетное право принять на свой борт столь важное в истории войны событие. Позорный для Японии документ подписали министр иностранных дел страны Мамору Сигемицу и начальник имперского Генштаба генерал Иосидзиро Умедзу. От имени союзных держав акт подписал главнокомандующий союзными войсками на Дальнем Востоке генерал Дуглас Макартур. От США - адмирал Нимиц. Представителем Китайской республики был генерал Су Ин Чан. От Англии - адмирал Фрезер. По уполномочию Верховного главнокомандующего советскими Вооруженными Силами акт подписал генерал Деревянко.

   Нужно признать, что американцы сумели представить событие в выигрышном для себя свете. В 1854 году американский командор Перри, угрожая пушками девяти военных кораблей, добился от Японии подписания выгодного для своей страны торгового договора. Спустя почти столетие флаг командора был доставлен в Токио специальным самолетом, и вся процедура подписания капитуляции прошла под этим флагом. Этим как бы подчеркивался факт передачи Японии из рук одного американца в руки другого - Дугласа Макартура. Генерал армии США Макартур - подлинный владыка страны тех лет, вел дела по послевоенному управлению Японией, восседая в шестиэтажном особняке бывшей страховой компании. В своей деятельности он полностью игнорировал Союзный контрольный совет над Японией, учрежденный союзными державами. Оккупационная политика Макартура базировалась на указании президента США Трумэна "осуществлять свою линию в этой стране так, как это будет видеться необходимым".

   - В 1938-м году, во время службы в Советской Армии, я стал курсантом специального училища Генштаба Красной Армии в Москве, - продолжает Борис Одуд. - Из трех факультетов - китайский, монгольский, японский - мне достался последний. За три года изучил литературу, историю, традиции этой страны. И, естественно, язык, 32 тысячи иероглифов знал в совершенстве. Дважды проходил практику на Дальнем Востоке, "работая" под студента рыбного института. Там были японские концессии по добыче рыбы. Общаясь с местными жителями, их рабочие изучали русский язык. Мы понимали, что это стажируются офицеры Квантунской армии, они тоже догадывались, кто мы такие.

   Окончив школу с отличием и получив звание лейтенанта, был направлен переводчиком первого класса в штаб Дальневосточного военного округа. В 42-м попросился на фронт, ведь оба моих брата уже воевали. Участвовал в Сталинградской битве, освобождал Украину, в частности Запорожье и Одессу. После ранения попал в сибирский госпиталь. Во время военных действий с Японией я уже был в Хабаровске при штабе фронта, в качестве переводчика-япониста выполнял особые задания. В конце августа 45-го был включен в группу представителей СССР, которой предстояло принять капитуляцию. Вот так и попал на борт крейсера" Миссури". Я тогда был по званию старшим лейтенантом, но перед церемонией мне приказали одеть капитанские погоны. Для солидности, все-таки предстояло находиться в окружении высоких чинов. Еще, помню, обмундирование, сапоги тоже подыскивали получше. Дважды меня переодевали и даже подкрашивали.

   Церемония подписания началась с того, что в полной тишине в течение пяти минут звучала траурная музыка, кажется "Реквием" Моцарта. Это должно было символизировать позор Японии, проигравшей войну.

   - Что-нибудь особенное еще запомнилось?

   - Когда министр иностранных дел Японии стал подписывать акт о капитуляции, авторучка "не захотела" писать. Советник подал вторую ручку, тоже не пишет. Тогда, как бы в насмешку над японцами, генерал Макартур вынул из кармана пакет с авторучками и бросил его на стол. Пришлось японскому министру подписывать акт о капитуляции ручкой, сделанной в Америке. Сам Макартур все документы подписал черными чернилами, а свой экземпляр красными. Красный цвет- цвет победы. Он все предусмотрел, готовясь к церемонии.

   Когда дошла очередь подписывать документ до нашей делегации, генерал Деревянко, поставив подпись, сказал мне: "Боря, возьми ручку на память. Это история". Пять лет я хранил позолоченную наливную американскую ручку.

   - Почему только пять?

   - После войны работал в органах МВД. Однажды меня вызвали к начальству и ознакомили с запиской Берии, где он в вежливой форме просил передать эту ручку для музея истории МГБ. Как я мог отказаться? Попала ли ручка в музей, не знаю.

   - Как развивались события после подписания акта о капитуляции?

   - Почти сразу же созвали пресс-конференцию, пригласив более тысячи корреспондентов. На ней присутствовал лично император Японии Хирохито. За все время он не произнес ни слова, ведь это была позорная для него акция. Японцы потом изумленно показывали друг другу газеты с изображением "тенно" (его превосходительства) Хирохито. Оказалось, что "сына неба" можно тиражировать как простого смертного, и боги даже не реагируют на подобное посрамление. Престиж верховного правителя резко упал. О его божественном происхождении больше нигде не упоминалось. А меня вскоре вернули в Хабаровск. Нужно было готовить следственные материалы для международного трибунала над главными японскими военными преступниками в Токио.

   В процессе дипломатических переговоров было решено, что главных японских преступников будет судить специальный Международный трибунал, учрежденный из представителей 11 стран. Все полномочия по его организации возлагались на Дугласа Макартура. В результате был принят Устав Токийского Трибунала, который предусматривал не паритетность участников суда над главными военными преступниками, а их зависимость от главнокомандующего союзных держав на Дальнем Востоке. Главным обвинителем Макартур назначил крупного американского адвоката Джозефа Кинана, чем обеспечил американское влияние и на подготовительную работу, и на весь ход процесса.

   - В чем выражалось это влияние?

   - Попытки избавить военных преступников от заслуженной кары были очевидны. Я живой свидетель того, как американские и японские адвокаты из кожи вон лезли, чтобы хоть как-нибудь выгородить подсудимых. Мы предлагали включить в список обвиняемых крупнейших японских банкиров и промышленников, ведь ясно, что без их поддержки японский милитаризм не набрал бы силы. Но самочинным приказом Дугласа Макартура от 30 августа 1947 года японские монополисты (а вместе с ними и ряд других военных преступников) были как бы "прощены" и отпущены на свободу. В приговоре суда фигурировали лишь безымянные "банкиры" и "промышленники". Должен был предстать перед трибуналом и император Японии Хирохито. Тем более, что на процессе доказали его личное участие в подготовке нападения на СССР в районе озера Хасан. Но американцам был нужен живой император. Как символ самурайства, символ, на который можно делать будущие военные ставки. Главе империалистической Японии позволили оставаться в своей резиденции и общаться с богами.

   Рабочими языками трибунала, кстати, определили английский и японский. Естественно, советские обвинители не согласились, оговорив свое право выступать и оглашать документы на русском, обеспечив соответствующий перевод.

   - В чем заключались непосредственно ваши обязанности?

   - Специальным приказом наркома в Хабаровске была создана группа для сопровождения и обслуживания свидетелей обвинений от нашей стороны на процессе. Я входил в группу в качестве переводчика. Еще до начала трибунала участвовал в отборе свидетелей и подготовке их выступлений. Их числа 124 японских военнопленных генералов отобрали троих: Тацуми Кусабу, который добровольно сдался в плен, будучи командующим второй армейской группой войску Квантунской армии; Томокацу Мацумору - начальника разведуправления Квантунской армии; сотрудника генштаба Рюдзо Седзиму. Семидесятилетний генерал Кусабу умер на второй день после прибытия на процесс в Токио, но его письменные показания были приняты во внимание.

   Четвертым и главным нашим свидетелем стал бывший император Маньчжурии, последний из китайской императорской династии Цин, Генри Пу И. В его интернировании из города Мукден и дальнейших опросах я участвовал лично.

   - Что представлял собой отставной император?

   - Его династия царствовала в Китае 270 лет. Возведенный в трехлетнем возрасте на престол, он был низложен в 1911 году революцией. Продолжал жить в Пекине, китайское правительство обязалось ежегодно выплачивать императорской семье 4 миллиона китайских долларов. В 1931 году при поддержке японцев он перебрался в Маньчжурию и провозгласил там марионеточный режим.

   В СССР Пу И со своим двором из 11 человек жил на бывшей даче маршала Василия Блюхера под Хабаровском. Он свободно владел английским и немецким языками, а через полтора месяца объяснялся с нами на русском. Показания Пу И на процесс стали, на мой взгляд, самыми сенсационными. Он рассказал, как планомерно укреплялся маньчжурский военный плацдарм против СССР. Не скрывал, что договор между Маньчжурией и Японией должен был придать видимость законности вооруженного захвата Японией части китайской территории. Им, императором, управляло командование Квантунской армии, все его вице-министры были японцами.

   - Вернемся к Токийскому трибуналу. Когда он начался? Сколько подсудимых предстало перед судом?

   - Трибунал был организован специальным приказом Макартура 19 января 1946 года. Первое открытое заседание, на котором огласили обвинительный акт, прошло 3 мая. Как уже говорил, главным обвинителем на процессе назначили американца Д. Кинана. Кроме того, были представители обвинения от СССР, Китая, Великобритании, Франции, Австралии. Голландии. Индии, Канады, Новой Зеландии, Филиппин. Я работал в группе следователей советского обвинения и занимался вместе с коллегами представлением доказательств по разделу об агрессии Японии против СССР. К категории главных военных преступников было отнесено 28 человек: члены правительства Японии, государственные деятели, высокопоставленные военные. В ходе процесса двое умерли, одного подсудимого, страдающего прогрессивным параличом, суд признал невменяемым.

   А растянулся процесс на многие месяцы. Последние слова подсудимых были заслушаны 12 ноября 48-го года. Интересен такой факт: заключительную речь обвинение произносило 14 дней, а защита - 31, использовав необоснованно широкие возможности для оправдания тех, кто, находясь у власти, казнил, пытал, заключал в концлагеря сотни тысяч ни в чем неповинных людей.

   - Каким же был приговор Международного трибунала?

   - Приговор Токийского трибунала представлял объемистый документ из 1214 страниц (для сравнения: приговор Нюрнбергского, более ответственного процесса, был изложен на 340 страницах). Семерых обвиняемых приговорили к смертной казни через повешение, 16 - получили пожизненное заключение, двоих приговорили к 7 и 20 годам. Сам император Хирохито был избавлен от ответственности, хотя без его ведома, его согласия и поддержки в Японии не принималось ни одно важно решение.

   - Вы присутствовали при казни осужденных военных преступников?

   - Да. 22 декабря в 22.00 во внутренний двор токийской тюрьмы Сугамо (в свое время здесь содержали нашего разведчика Рихарда Зорге) прибыл весь состав трибунала во главе с генералом Макартуром. Были приглашены и мы, представители советской секции обвинения. Для приведения приговора в исполнение по просьбе главного обвинителя Джозефа Кинана из США привезли самолетом "почетного палача", сержанта Джона Вуда, который подобную процедуру выполнял в Нюрнберге.

   В 22.15 в восточный дворик тюрьмы, где у глухой стены был построен помост с семью виселицами, ввели осужденных. Они поднялись на помост. Джон Вуд подходит к каждому, размеренно и спокойно надевает на головы мешки, завязывает их у шеи петлей и методично выбивает скамейки из-под ног. Казненные двадцать минут висят повешенными. Затем их опускают на землю. Тюремный врач осматривает трупы и констатирует смерть. Ночью в особняке МИД СССР в Токио, где мы тогда жили, я все увиденное подробно записал в дневник.

   В числе подсудимых был начальник имперского генерального штаба Иосидзиро Умедзу. Защита этого генерала, изучив письменные показания нашего свидетеля Мацуморо Томакуцу, решила использовать их в пользу своего подзащитного. В свое время "наш" генерал был в подчинении у Умедзу, когда тот командовал Квантунской армией и, судя по показаниям, ничего особо компрометирующего не вспомнил. Бесспорно, защита не рассчитывала на получение от Мацуморо показаний, "обеляющих" подсудимого. Но ей бы хватило отдельных разрозненных фактов "миролюбия" бывшего командующего. Мол, укреплял Умедзу армию. Но не с наступательной целью, а оборонительной. Советской же стороне было нежелательно, чтобы её свидетель изменил свои показания в сторону смягчения.

   Разрешение на допрос генерала Мацуморо представителями защиты пришло из самой Москвы. А я получил задание сопровождать генерала в качестве офицера физической охраны. При этом все слушать и запоминать содержание допросов. О том, что я свободно владею японским, в нашей группе никто, кроме её руководителя, не знал. Американцы и японцы, проводившие допросы, шли на разные ухищрения, чтобы добиться нужных им показаний. Их встречи-беседы с генералом продолжались четыре дня. Но Мацуморо вел себя очень достойно, защита не смогла перетянуть его на свою сторону. Бывший начальник генштаба Умедзу получил в итоге пожизненное заключение.

   За выполнение этого задания меня представили к ордену Красной Звезды. Но начальник МГБ Хабаровского края генерал Гонгадзе (его потом расстреляли по делу Берия) написал на наградном документе: "Украинец. Молодец, но не грузин!". В результате я получил медаль "За боевые заслуги".

   В начале 1949 года Борис Одуд был возвращен в Хабаровск для оформления документов, связанных с Международным процессом. В дальнейшем работал в органах МВД на Дальнем Востоке, переезжал в Полтаву, Киев, Черновцы, но окончательно "осел" в Запорожье. Заочно получил высшее юридическое образование, затем - строительное. В 53-м, в возрасте 35 лет, в звании капитана его уволили по мобилизации "на гражданку". Борис Филиппович сожалеет, что его совершенное знание японского языка так больше нигде и не пригодилось. Став строителем, "вырос" от прораба до начальника крупного строительно-монтажного управления. С его участием в Запорожье построено немало жилых и промышленных объектов. Уже много лет ветеран на песни.

   О событиях, участником которых довелось стать, Одуд написал книгу "Кокубундзи". С рукописью знакомились в свое время Константин Симонов и Михаил Шолохов, оба дали положительные отзывы. Но издать маленький тираж книги удалось лишь в 1998 году.