Об атомных испытаниях в Семипалатинске

Об атомных испытаниях в Семипалатинске

  Сегодня в 11 областях Украины, а также в Киеве и Севастополе, работают отделения Союза ветеранов ядерных испытаний и войсковых учений с применением ядерного оружия. То, чем занимались люди, объединенные этой общественной организацией, до определенного времени представляло закрытую для обсуждения тему - участие специалистов Вооруженных Сил в проведении ядерных испытаний. О многом уже рассказано, многое остается малоизвестным широкому кругу общественности. Организатор запорожского Союза, в прошлом авиационный штурман Алексей Бурян, один из тысяч таких военных. Воспоминаниями о некоторых эпизодах, связанных с испытаниями, он поделился с автором этой книги.

   Первые атомные испытания, начавшиеся в СССР после второй мировой войны, поставили ученых перед необходимостью проведения отборов проб радиоактивных продуктов взрыва. Поскольку они представляли угрозу для здоровья человека, отбирать пробы было целесообразно с помощью беспилотных средств. Для этих целей на 71-м полигоне ВВС (пос. Багерово недалеко от Керчи) был сформирован специальный авиаполк, в состав которого входил отряд телеуправляемых беспилотных самолетов Як-9В и эскадрилья самолетов-маток Ту-2. Для непосредственного отбора проб были разработаны и на каждом Як-9В смонтированы по две цилиндрических фильтр-гондолы. К тому времени, когда начались испытания первой атомной бомбы, все самолеты были перебазированы на Семипалатинский полигон.

   Семипалатинский испытательный ядерный полигон (СИЯП) расположенный в Казахстане, занимал площадь в 18 тыс. кв. км. За время функционирования (1949-1989 годы) на его территории было проведено 466 ядерных испытаний, в том числе: 30 наземных (в 5 случаях ядерные устройства не сработали), 88 воздушных и 348 подземных ядерных взрывов. Испытания проводились с устройствами различной мощности, на разных глубинах и в разнообразных горных породах.

   В день проведения первого взрыва, 29 августа 1949 года, погода неожиданно резко испортилась. Это не позволило для отборов проб использовать самолеты. Вместо них в эпицентр взрыва за радиоактивным шлаком послали специалистов на специально защищенном танке. Испытания беспилотных средств перенесли на очередные ядерные испытания, которые прошли в 1951 году. Результат их печален: из-за недостатков в системе управления два самолета разбились, после чего было решено вообще отказаться от их применения. Снятыми с ЯКов фильтр-гондолами оборудовали транспортные самолеты Ли-2.

   18 октября 1951 года Ли-2 участвовал в первом воздушном ядерном испытании. Был произведен отбор проб из "ножки" и "юбки" радиоактивного облака. Летчики, летавшие в облако, не осознавали всей опасности радиации, не знали, что с набором высоты показания дозиметрических приборов занижаются. Полеты в облако ядерного взрыва продолжались до подписания в 1963 году Московского договора о запрещении ядерных испытаний в атмосфере, космическом пространстве и под водой. Что касается участия авиации, то она продолжала обеспечивать проведение подземных ядерных взрывов на Семипалатинском, а позднее и Новоземельском полигонах.

   - В конце 1964 года меня, 28-летнего штурмана второго класса разведывательных экипажей, перевели с аэродрома Буялык под Одессой на 71-й авиационный в Багерово, - рассказывает Алексей Бурян. - Это считался совершенно секретный объект: служебный и жилой городки, аэродром окружала колючая проволока. Служба режима была железобетонной. Солдат на КПП запросто мог не выпустить без пропуска офицера в чине майора за территорию. Чтобы пригласить в гости родственников, полагалось за полмесяца подать начальству соответствующий рапорт. Был случай, когда командиру эскадрильи Володе Ефимову, чтобы провезти через КПП приехавшую без предупреждения мать, пришлось прятать её в багажник автомобиля. В Багерово находились научно-исследовательская часть, разрабатывавшая методику атомного и ядерного бомбометания; учебный центр, где обучались все, кто работал с ракетами; специальная летная часть. Общее количество жителей закрытого городка составляло 20-25 тысяч. В стране тогда с продуктами было сложно, а здесь можно было купить белый хлеб и даже пирожные. Непосредственно атомного оружия на 71-м полигоне не было, оно испытывалось в Семипалатинске и на Новой Земле. Когда там производились мелкие взрывы, обходились без летчиков. Нас вызывали на большие государственные испытания. Первый раз я принял участие в них в сентябре 65-го. С этого времени по 1971 год все командировки в Семипалатинск, а случались они один - два раза в год, были мои. Летали двумя-тремя Як-28РР (разведчик радиационный), о том, куда лечу, не знала даже жена, а с полигона писать было запрещено.

   Маршрут Багерово-Семипалатинск проходил через Энгельс и Свердловск, где совершались посадки и дозаправки. Прилетев на полигон, можно было просидеть там месяца два в ожидании нужного направления ветра. На аэродроме Семипалатинск-2 базировалась дивизия тяжелых стратегических бомбардировщиков Ту-95, совершавших полеты к Аляске и вокруг Азии. Стоило здесь появиться нашим остроносым "якам", жены местных офицеров бежали жаловаться в политотдел: мол, прилетели стервятники, будет взрыв. Когда подобное увидел впервые, понял, насколько мы здесь нежелательные гости. Ведь каждый подземный взрыв превращался в небольшое землетрясение, в домах вылетали стекла, разбивалась посуда. Вот женщины, хоть и безуспешно, протестовали.

   Возникавшее при подземном взрыве громадное облако пыли поднималось вверх на 3-4 километра и, двигаясь по ветру, постепенно рассасывалось. В нашу задачу входило "прошивание" облака в нескольких направлениях (как правило, летали по траектории в форме восьмерки), производя заборы воздуха в фильтр-гондолы. Кабина самолета была забита аппаратурой, у каждого летчика имелось по два дозиметра. Весь полет занимал минут 40. Набрав допустимую норму в 15 рентген, шли на посадку. На аэродроме самолет обмывали из шлангов напором смеси керосина и воды. Надетые на нас фуфайки и стеганые штаны уничтожались.

   У каждого Як-28РР было свое задание: войти в облако через 10, 20, 40 и так далее минут после взрыва. Однажды мне поручили пройти над шахтой во время "Ч", то есть непосредственно в момент взрыва. Дали гарантию, что пробка в шахте большая, на высоте сто метров, на которой предстояло лететь, самолет "не шарахнет". Километров за 5 до шахты самолет начал трещать, все приборы зашкалило, - ощущение не из приятных. Собранные данные отправлялись в секретные города, вроде Челябинск-40, Арзамас-16, где изучением факторов ядерного взрыва занималась наука.

   Конечно, мы, - штурманы и пилоты, знали об опасности радиационного заражения. Толщина дюралевой самолетной обшивки была всего 7 миллиметров. Но все были молоды и здоровы, никаких последствий долго не ощущали. Вспоминается случай, когда поднятое взрывом облако неожиданно изменило предсказанное метеорологами направление и пошло на жилой городок, - продолжает Бурян. - Я это заметил первым и сообщил в штаб. Из штаба ответили: "Молчите, это не ваше дело".

   После взрыва ехали на Иртыш и почти сутки пьянствовали, выводя водкой из организма радиацию и снимая психологическую нагрузку. За каждый вылет в облако получали премиальные 50-60 рублей.

   В 1972 году испытательный полигон в Багерово был ликвидирован, тогда же прекратилось сопровождение подземных ядерных взрывов авиационным надзором. Из летного состава, принимавшего участие в испытаниях подземных ядерных взрывов в Семипалатинске, единственный, кто получил награду - медаль "За боевые заслуги", - капитан Алексей Бурян.

   Но перед ликвидацией крымского полигона наш герой с товарищами на двух самолетах-заборниках выполнил еще один, последний, полет в ядерное облако. Полет был связан с экспериментом по строительству с помощью ядерных взрывов канала для переброски северных рек Печора и Вычегда в Каспийское море.

   В марте 1971 года два Як-28РР получили задание вылететь на аэродром ПВО Комсомольский, расположенный в глухой тайге километрах в 700 северо-восточнее Свердловска. Аэродром встретил летчиков 30-градусным морозом. Пробный ядерный фугас, заложенный в болотах севернее Перми, взорвали 23 марта. Несмотря на то, что в этот день была плохая погода и дул сильный ветер. Первым на отбор проб ушел экипаж И.Мордовцев - А.Бурян. До Уральского хребта летели на высоте 10 тысяч метров, затем снизились и четыре раза пересекли радиоактивное облако на высоте от 3 до 5 км через 20 минут после взрыва. Спустя еще 20 минут на пробы ушел экипаж А.Шокуров - И.Терехин. Но перед подходом к облаку в самолете отказала автономная система питания кабины, и летчикам пришлось дышать забортным воздухом. Полет прекратили, а Мордовцеву и Буряну, хоть радиационное заражение обшивки "яков" оказалось высоким - до 50 рентген, пришлось лететь в облако второй раз. В этот же день за Урал был послан самолет-лаборатория Ан-24РР. Пролетая над местом взрыва на малой высоте, летчики были удивлены, увидев на гребне образовавшегося канала людей, выполнявших какие-то работы. "Мы с Игорем Мордовцевым тогда хватанули по сто рентген. А Саша Шокуров хватанул еще больше, он через несколько лет умер", - вспоминает Алексей Бурян.

   Что касается поворота северных рек, то вначале 80-х, когда идею собрались окончательно воплотить в жизнь, реально мыслящие ученые и писатели, возглавляемые Сергеем Залыгиным, подвергли проект резкой критике, чем похоронили очередную попытку надругательства над природой. Более подробно об этом уже рассказано в предыдущей главе.

   После Крыма военный штурман Бурян служил в Подмосковье, затем в Германии. В 78-м в звании майора демобилизовался, выбрав местом постоянного жительства Запорожье. Работал в военкомате, Шевченковском районном главплодоовощторге, сейчас возглавляет областной совет председателей профкомов предприятий плодоовощной торговли. В октябре 1992 года создал областной Союз ветеранов ядерных испытаний и войсковых учений с применением ядерного оружия. Много лет занимается тем, что добивается для своих товарищей подтверждения их участия в ядерных испытаниях и учениях, что позволяет приравнять их к чернобыльцам.

   - Сейчас статус чернобыльцев имеют 150 членов Союза. Делаю запросы в архивы Архангельска, Москвы, Подольска, пытаясь получить аналогичный статус еще для 200. Людей, участвовавших в испытаниях на Новой Земле, в Семипалатинске; служивших на атомных лодках, где происходили аварии; принимавших участие в ликвидации последствий аварии на предприятиях Челябинск-40 в Украине осталось около трех тысяч. Они заслужили хоть какой-то материальной поддержки за потерянное здоровье, - убежден Алексей Михайлович Бурян. - В моем списке около 70 инвалидов, я сам с 1993 года инвалид второй группы. Мы нуждаемся в правовой защите, но как порой трудно добиться этого. На полигонах по три года служили наши солдаты: рыли шахты, работали с датчиками - наоблучались. Но они сегодня обижены, не получают никаких льгот. Для их защиты и создан Союз.