Глава седьмая
«Не повезло». Молодой пухлощекий социальный работник в очках с толстыми стеклами постукивал карандашом по моему заявлению и улыбался. «Но вы бы не сидели на пособии долго. Когда ваш сын подрастет, вы получите работу. Я уверен. К сожалению, некоторые смотрят на пособие как на, ну, костыли». Потом почему-то, то ли от скуки, то ли я ему понравилась, то ли ему нравился собственный голос, битый час толковал мне, как он загружен, какие проблемы перед ним встают. Полная невозможность сдвинуть этих людей с места. Большинство, сказал он, или бывшие граждане Пуэрто-Рико, поселившиеся возле своих семей в Меридене, не говорящие по-английски, не имеющие ни навыков, ни интереса к работе, или жены бывших безработных, приехавших на юг из Мэна искать работу на фабриках. Получив работу, они зарабатывают столько, что не знают, что с этим делать. Пьянствуют в барах, пока не спиваются совсем и не начинают колотить своих жен. Потом, так или иначе, они сбегают, а жены остаются. Я полагаю, что они тоже приходят послушать этого малого. Интересно, о чем он говорит с ними. Закончив, он сказал: «Но вы, я вижу, другая». Снова улыбнулся и подмигнул мне. Потом я подписала какие-то бумаги и была проинформирована, что могу рассчитывать на сумму, достаточную для оплаты съемной квартиры и коммунальных услуг, плюс, примерно, пять долларов в неделю и талоны на еду.
Я признательна этому парню за доверие, но в детстве, представляя собеседование, я рассчитывала на Джонни Карсона или Мерва Гриффина, а не на социального работника. Я разочаровала сама себя, но не жаловалась. Неделей раньше я думала, что придется проситься пожить к родителям, в обстоятельствах, когда, во-первых, там было тесно, во-вторых, отец сказал, что, уйдя из дома, я не смогу вернуться и в-третьих, я скорее умру, чем снова опущусь до жизни по их правилам.
Рэй, однако, не страдал насчет переезда к матери. Когда я сказала ему, чтобы он съезжал, он засунул свою одежду в две наволочки и сказал: «Так лучше. Я рад, что все закончилось». После чего дал двери захлопнуться за ним и отправился к матери. Вскоре кредитный союз забрал его машину, которая раньше была нашей. Рэй сидел на траве и плакался каждому, кто его слушал: «Я потерял машину, потерял сына, потерял жену». Именно в таком порядке.
Парень совсем расклеился. Больно было смотреть на него. Когда ему удавалось забрать Джейсона в условленный день, он стоял за дверной сеткой в спадающих с бедер штанах, с цыплячьей шеей. Глаза спрятаны за зеркальными очками. Низкий из-за наркотиков голос. Он кивал головой и говорил одно слово: «Бев».
Между тем, Джейсон, которому сейчас было год и восемь месяцев, как только его видел, бежал от двери ко мне, говоря «Папа здесь, папа здесь». Потом я смотрела в окно, как Рэй просовывал Джейсона в машину рядом с тем, кого «Табун» отрядил для поездки в бассейн или «Молочную королеву» или Хаббард парк кормить уток. Первое время мы, встречаясь в компании, говорили друг другу больше двух слов. Через месяц разошлись полностью. Это случилось в закусочной, где обычно собирались «капюшоны», а мы с подругами бродили по вечерам в пятницу, поскучав со студентами в фермерском магазине.
Я практически падала на колени, чтобы упросить мать посидеть с ребенком. «Мужчины, видя разведенную женщину, понимают, что она вышла из дома с одной лишь целью».
«Ма, ради Христа, мы с Беатрис собираемся в кино».
«Они понимают, что если женщина попробовала, то будет продолжать».
«Что попробовала?», - сказала я, чтобы разозлить ее.
«Ты знаешь о чем я».
«Нет. Расскажи».
«Узнав что это, женщина хочет этого. Мужчины это чувствуют».
«Как собаки во время течки?»
«Не груби».
Кто бы говорил о грубости.
«Ма, - сказала я, как могла спокойно с небольшой паузой после каждого слова, - просто скажи «да».
После того, как она говорила, что ей надо подумать, а это означало спросить отца, она соглашалась взять Джейсона в среду с ночевкой. Ночь на субботу даже не обсуждалась.
Свободное копирование
