Ночью накануне похорон мы не уложили Джейса в кровать в шесть часов как обычно. Мы сидели на лестнице и восьмимесячный Джейсон толкал самосвал вокруг наших ног. Мы включили «Белый Альбом», и друг за другом, как будто приглашенные, люди стали подтягиваться к нашему выезду и парковать машины на дороге. Около дюжины сидело на нашей лестнице и лежало на нашей лужайке той ночью, слушая «Биттлз», вспоминая Бобби. Мы с ним учились в школе Дага Хаммарскьолда, он был в ответе за панику из-за угрозы взрыва одной морозной осенью. Вся школа должна была стоять на улице, пока копы обыскивали каждый шкафчик и парту в здании. Парень по имени Ленни, выщелкнув окурок в ночь рассказал нам как ждал своей очереди возле кабинета заместителя директора, когда Бобби назвал заместителя обезьяной, после чего врезал ему. За это Бобби исключили из школы. Даже не повидав отца, он сбежал в Мэн, где сильно обморозился. Но потом, в старшей школе, стал членом футбольной команды и набрал больше всех тачдаунов. Отец гордился им.
Потому он и стал морским пехотинцем, считала Вирджиния, чтобы остаться гордостью отца. В отпуске после военного лагеря Бобби зашел на воскресный ужин. Он съел много макарон, потом напился так, что его вырвало в гостиной. Когда он спустился из ванной с умытым лицом, я спросила, не страшно ли ему идти на войну.
«Бев», - сказал Рэй.
«Что?»
«Не задавай таких вопросов».
«Ой», - скзала я, и Бобби отвернулся.
Сидя на ступеньках, я вспомиинала каким Бобби был на моей свадьбе, в рубашке в крупный горошек и расклешенных брюках. Потом на фото, которое он прислал мне из Нама с винтовкой через плечо и стрижкой как у могиканина. Он стоял на холме как статуя. Интересно, вспомню я его в тридцать-сорок лет. Я буду взрослой, а он в моей памяти останется ребенком. Интересно, так и остался бы он необузданным или успокоился бы, нашел постоянную работу, заимел бы пару детей, лысину и пивной животик. Был бы он удачлив? Я посмотрела на шею сына - он уполз в траву. Такой хрупкий и нежный. Я расплакалась.
На заднем дворе зазвучал «Черный дрозд», и я подумала, что никогда Бобби не расправит крылья, не научится летать. А мы?
Свободное копирование
