В сентябре 1969 года сенатор Хью Скотт из Пенсильвании, с которым Стелла смогла пообщаться благодаря помощи друзей, написал ей, что в глазах государственных органов я по-прежнему имел двойное гражданство. Если они думали, что это сможет немного охладить Стеллу, лучше бы они подумали дважды. Она попросту еще более усилила свое бомбометание письмами.
Стелла прислала ко мне своего друга, пакистанца. Он находился в Москве в деловой поездке по линии ООН и имел дипломатическую неприкосновенность. Мы встретились с ним в баре отеля, и за нами, конечно же, следили. Я сделал ему знак, что здесь нельзя говорить ни о чем серьезном, и я также понимал, что в случае, если мы проведем довольно длительное время вне отеля, это будет выглядеть скверно. Мы направились к выходу из гостиницы «Россия», словно два закадычных приятеля. В то время как мы спускались по лестнице, я прошептал скороговоркой: «Дайте знать Стелле, что я подаю прошения через обычные каналы, и мне чинят много препятствий. Я буду пытаться. Также пусть делает и она».
Он ответил: «Ей нужен формальный знак от вас, если вы захотите, чтобы она активизировала свои усилия. Она пришлет вам галстук. Если вы сочтете, что время подошло, чтобы устранить все препятствия, напишите ей, что галстук вам нравится. Если вы сочтете, что ей нужно подождать, напишите, что галстук не подходит».
Он махнул мне на прощание газетой, и растворился в темноте улицы. Мы не проговорили и шестидесяти секунд. Органы меня не побеспокоили.
Через месяц я получил яркий цветастый галстук. Я написал Стелле, что просто в восторге от него.
Теперь, благодаря непрекращающейся и интенсифицирующейся кампании со стороны Стеллы, появились признаки того, что давно было омертвевшая государственная машина начала понемногу шевелиться. «Мы пытаемся сдвинуть это дело с мертвой точки», - написал один из госслужащих.
«Отлично», - сказала себе Стелла, и разослала еще больше писем.
Свободное копирование
