Когда Стелла вернулась в Вену, она написала личное прошение на имя президента Линдона Джонсона. Ответ, который она получила из Государственного Департамента, вызвал у нее ярость.
«Мистер Долган – один из многих, кому не посчастливилось иметь двойное гражданство, - так там говорилось, - и кто хотел бы увидеться со своими родственниками за рубежом».
Надежд на это немного, - подытоживало то письмо.
Стелла не согласилась. Она написала заказное письмо Авереллу Гарриману (Averell Harriman), в подробностях описав мою историю. Гарриман был в прошлом, в конце концов, послом в Москве, и, как говорили, очень нравился русским. И если посол Кларк-Керр смог вытащить ее саму в 1946 году, обратившись за этим персонально, то, может быть, Гарриман – это тот человек, что способен вытащить меня?
Гарриман не отвечал до ноября.
«К сожалению, случай с вашим братом подобен многим случаям, относящимся к лицам с двойным гражданством, проживающим в Советском Союзе. Так как Советы продолжают рассматривать вашего брата в качестве советского гражданина по своим законам, любые дальнейшие действия от его лица со стороны правительства США, вероятно, будут не более успешны, чем те действия, что были совершены в прошлом».
В этот раз Стелла рассвирепела еще больше. Она-то знала, что я не был никаким «лицом с двойным гражданством». Я родился в Штатах. Я был на службе в иностранном представительстве на момент моего похищения. А что касается этих так называемых «действий от моего лица» - здесь стоило только горько усмехнуться, вспомнив то письмо с протестом из 1948 года – и с тех пор никто и пальцем не пошевелил.
Стелла написала Ричарду Х. Девису, моему бывшему коллеге по работе в посольстве, в то время служившему послом в Румынии. Он ответил, что все это представляется для него безнадежной затеей. Стелла продолжила засыпать письмами Государственный Департамент. Она предъявила им правду относительно моего гражданства и моего статуса в качестве иностранного представителя. В начале не было никаких признаков того, что помощь придет. Но теперь в Вашингтоне сменилась администрация: на пост президента был выбран Ричард Никсон. И Стелла снова написала, персонально, на самый верх – тому человеку, что обещал сделать так много в сфере международных отношений. На свое письмо она так и не получила ответа.
В январе, после того, как Стелла просто забросала письмами Государственный Департамент, в одном из полученных ответов промелькнул лучик надежды. Было высказано предположение относительно того, что Алексу следует обратиться за выездной визой и работать по обычным каналам, - так заявил тот чиновник, и затем добавил: «конечно, трудно смотреть на ситуацию оптимистично в этом отношении».
Но это было не в характере Стеллы. Все это ее уже порядком разозлило, но ее оптимизм никуда не уходил. Она продолжала засыпать письмами всех, кого могла вспомнить, и попросила мою тетю из Нью-Джерси прислать мне официальное приглашение – с тем, чтобы я ее навестил. Бумаги пришли, они были написаны как по-английски, так и по-русски, и содержали в себе скрепленное подписью согласие покрыть все расходы, связанные с поездкой и издержками на мое проживание «во время нахождения на территории Соединенных Штатов».
Вооруженный этой бумагой, которая, по крайней мере, показывала, что я собираюсь навестить своего настоящего родственника, я вознамерился сделать решительный шаг и рискнуть, подав собственное заявление.
В первую очередь для этого требовалось получить «персональную характеристику» от начальства в моем издательстве. Когда кто-либо человек в Советском Союзе собирается совершить поездку за рубеж, государство возлагает на плечи его работодателя значительную долю ответственности за то, чтобы путешественник вернулся обратно. Работодатель должен предоставить характеристику на своего работника. В реальности это ни что иное, как оценка работодателем шансов на то, вернется работник или нет. Если работодатель рекомендует заявителя к заграничному путешествию, и путешественник потом сбегает с корабля, то затем работодателя ждет очень непростое время. Поэтому такие характеристики выдаются совсем непросто.
В моем случае характеристику просто не выдали. Точнее, они ее отослали – таковы были предписания – но в ней значилось, что мне «не рекомендуются поездки за границу». Судя по всему, они догадывались, в какую сторону я навострил лыжи. Так или иначе, но на свое заявление я получил отказ.
Тогда я подал заявление снова, на этот раз для получения разрешения поехать к своей сестре в Вену. Поездка в Австрию, как я предполагал, будет выглядеть менее политически осложненной, чем в США – и, к тому же, прошение навестить сестру будет, считал я, иметь больше веса, чем прошение навестить свою тетю.
Свободное копирование
