Одна из рабочих поездок Тэнно в Эстонию повлекла за собой цепь событий, которые на некоторое время, как тогда казалось, положили конец моим планам побега – и, в том числе, моей свободе. Мне позвонил глава следственного комитета МВД. Потом меня пригласили «на небольшую беседу» в их центральном штабе в Москве. По поводу «небольшой беседы» с их стороны у меня не было иллюзий: «Ну что ж, все повторяется», - сказал я себе, и попробовал вернуться в то эмоциональное состояние старого матерого волка, что было со мной в конце лагерного заключения. Я купил десяток сигаретных пачек и кучу спичек, набив ими свои карманы. Потом позвонил всем своим друзьям по «профсоюзу», до которых смог дозвониться, и предупредил, что все это может быть началом новой кампании против бывших политических заключенных. В моем прошлом таких кампаний было множество, и в лагере я встречал самых разных «повторников» - жертв подобных кампаний.
В девять утра, с хмурым выражением лица и злой внутри, я появился на пороге их главного управления. Меня сразу же начали спрашивать о Георге Тэнно – куда мы ездили вместе, что мы замышляли, почему мы ездили на автомобиле. Все это выглядело скверно. «Может, они поставили у нас жучки?» – промелькнула у меня мысль. Я сохранял свое хладнокровие и рассказывал только правду (хотя, конечно, не всю правду).
Георг ездил на встречу атлетов в Таллинне, что на берегу Финского залива, в октябре. Когда меня спросили, знаю ли я что-то о его недавних поездках в Таллинн, я перепутал даты по какой-то причине, и сказал: «Конечно. В середине сентября. На атлетическую встречу».
Эффект от моих слов в комнате был внезапным: по ней словно пробежал электрический ток. Следователи в радостном возбуждении принялись о чем-то шептаться между собой. Я попросился в туалет. Кажется, ко мне они на время потеряли интерес.
По дороге из туалета охранник перепутал комнаты и открыл дверь в другую комнату для допросов. Я успел заглянуть внутрь. Там сидела Натали Тэнно. Вид у нее был изможденный.
Через два дня меня выпустили оттуда – конечно, без каких-либо объяснений причины, по которой я там находился все это время. Прошла почти неделя до того момента, как я снова увиделся с Георгом. Вот в чем было дело. Как оказалось, в середине сентября в Таллинне произошло крупное ограбление банка. Три человека подъехали к банку в середине дня, застрелили охранника и всех других свидетелей, которые были при этом, и убрались восвояси, прихватив более двух миллионов новых рублей.
Одного из грабителей поймали. Он понимал, очевидно, что пока остальные на свободе, его будут держать живым, и поэтому он сочинил достаточно правдоподобную историю. Ранее он сидел в одном лагере с Тэнно, и, зная его репутацию, он рассказал следователям, что именно Тэнно спланировал все это ограбление и являлся главарем банды. Следующим вечером, когда Тэнно с женой возвратились домой из театра, в темной квартире их поджидало шестеро вооруженных сотрудников органов. Тэнно на самолете отправили в Таллинн для очной ставки с грабителем, а потом перевезли обратно в Москву для допросов. Но алиби у Георга оказалось железное. Его поездка была в октябре, а не в сентябре, как я заявил по ошибке (Натали допустила ту же промашку, кстати), и все сотрудники Георга поклялись, что в день ограбления он находился на работе, как и весь предшествующий этому месяц. В конце концов, милиционеры извинились перед Георгом, хотя передо мной или Натали никто извиняться не стал.
В течение всего этого времени я замечал за собой слежку на улице. Позднее, когда дома у меня появился телефон, он прослушивался – внешнее вмешательство можно было расслышать. Со здоровьем у меня было множество проблем, доставшихся мне со времен Сухановки и лагеря – поэтому, когда я пытался избежать дополнительных нагрузок по работе, жалуясь на плохое здоровье, все это не было выдумкой. На меня мог внезапно найти приступ рвоты из-за скачка кровяного давления. В животе случались частые и глубокие спазмы. Сломанная челюсть нередко ужасно болела. Когда мне казалось, что слежка за мной никогда не закончится, мое давление могло подскочить до 200 и выше.
И на протяжении всех этих нелегких времен Георг служил мне неизменной моральной опорой, и я всегда мог на него всецело положиться.
Свободное копирование
