Банкет кончился, и кончилась большая половина жизни моей героини… Кажется, что она счастлива, по-прежнему полна сил и энергии. Слышен её весёлый звонкий смех, но разве смех – это показатель счастья? Это всего лишь одномоментное состояние радости. А горькие складки у рта, две глубокие морщинки на переносице, внимательный, настороженный и цепкий взгляд говорят о другом - о внутреннем, душевном беспокойстве. Что потеряла и что приобрела она как личность к этому моменту торжества?
- Послушай, - говорит она мне, - успокойся. Не всё так уж черно в моей жизни. Я - не стяжательница и, как говорят в народе, «от жадности не умру». Никогда никому не завидую, радуюсь тому, что имею, и собственным трудом множу своё благосостояние. Да, потеряла любовь к человечеству, но стараюсь советом или делом помочь ближнему, когда ему трудно. Стараюсь честно исполнять порученное мне дело.
- Всегда ли?.. Одно дело, одну просьбу мамы ты так и не исполнила, хотя обещала сделать...
- Да... Есть грех... Я уже работала на телевидении в Учебной редакции. И тогда в эфире шли документальные фильмы по истории страны под общим названием «Летопись полувека». Мама, видимо, их все смотрела. Однажды, она мне позвонила:
- Доченька! Я только что увидела тебя на экране! Тебя маленькую, пятилетнюю в белом платьице с большим белым бантом передают из рук в руки по рядам стадиона в Тбилиси. Это было 9 мая 1945 года! Тогда весь Тбилиси собрался на стадионе. И мы с папой и с тобой были там. Папа тебя нёс на руках, но толпа меня от него оттеснила, и ты стала меня звать. А папа, увидев, где я стою, попросил передать тебя мне. И мужчины стали тебя передавать по рядам!.. Доченька! Это же хроника! Она есть у вас на телевидении. Достань мне эту плёнку. Очень хочется ещё раз посмотреть эти кадры. Посмотреть на друзей Датико. Я ведь стояла среди футболистов «Динамо», которых тренировал Датико до войны. Доченька! Достанешь мне эту плёнку? Достань! Пожалуйста!
- Хорошо, мама, - пообещала я, - попробую... Но это очень сложно будет сделать, так что не знаю, когда это получится...
- Доня, сделай, пожалуйста... Сделай обязательно... Я подожду...
Не дождалась мамочка... Прости меня, родная... Какими далёкими мне казались тогда твои проблемы! Я как всегда жила в своём мире, а ты в своём. И даже новость о Датико, о том, что он был тренером футбольной команды тбилисского «Динамо» меня не заинтересовала. Как только я представила себе всю технологическую цепочку добывания этого сюжета (поездка в Выхино, где хранится кинохроника, заказ сюжета, его просмотр в зале, заказ пересъёмки на 8-миллиметровую киноплёнку, тайный вынос со студии этой плёнки) мне не захотелось тратить свои усилия на такую ерунду. Да, мамуля... Твоя просьба мне казалась тогда ерундой, твоим капризом... Это всё вечный мой эгоизм... Прости... Слышишь ли ты меня? Слышишь моё раскаяние? Или вновь опоздала к прошлому?
- Скажи, - продолжаю я разговор со своей Зрелостью, - ты занимаешься настоящим искусством, от которого «дух захватывает», как говорила когда-то в юности?
- О каком искусстве ты говоришь?! – вздыхает сорокалетняя женщина. - Ты знаешь, что я для большого настоящего искусства не гожусь, талантами не обременена, могу лишь с восторгом потреблять созданное другими. Я режиссёр телевидения – ретранслятор творческих достижений умных, талантливых людей. И, как говорят, не самый плохой ретранслятор. Месяц тому назад главный режиссёр редакции, обозревая недельную программу на летучке, сказал, что моя передача – пример творческого подхода к самым сложным темам. Пример творческого осмысления гениальной работы Ленина.
- И что ты «творчески осмыслила»?
- «Материализм и эмпириокритицизм» В.И.Ленина в 2-х частях по 30 минут каждая!
- Раньше ты занималась физикой, настоящей наукой!
- То было раньше. Теперь я занимаюсь общественными науками. Во время очередной болезни Анечки, меня, как редиску, не спрашивая моего желания, вырвали из отдела естественных наук и засунули в отдел общественных наук.
- И ты согласилась?! Ты не сопротивлялась?!
- Нет. Я давно выработала для себя закон. Чтобы неприятное дело спокойно сделать, надо найти в нём что-нибудь интересное. Ещё в институте мне нравился диамат. Не понимая до конца сути философских рассуждений, мне было интересно, как философ пришёл к такой, а не другой мысли? Как его мысль боролась с идеями других философов? Мне был интересен человек, его жизнь. И сразу проявлялись исторические и личные события жизни философов, определявшие их выводы. Появлялась драматургия. А вот истмат и политэкономия социализма – действительно занудство. В институте я доводила преподавателя политэкономии социализма одним и тем же вопросом: «Куда девается прибавочная стоимость при социализме, и где закрома Родины?». Вместо ответа он меня выставлял из аудитории, но на экзамене не стал мстить. Выслушав пару тупых догматических цитат из учебника, поставил четвёрку и, как мне показалось, с облегчением со мной расстался.
- Раньше ты демонстрировала своё несогласие. А сейчас появилось приспособленчество? Новое в характере? Ничего себе - «мудрый» закон! «Найди интересное в неприятном деле, даже если с этим делом не согласна, и спокойно работай»! Чему служит такой закон? Злу или добру?
- Собственному покою, наверное... Нет... Всё-таки и добру тоже. Ведь оценило руководство редакции мой труд!
- Что же интересного ты нашла в книге Ленина?
- Автором сценария передачи об этой книге был заместитель главного редактора Новиков Виктор Васильевич. Умнейший дядька, в прошлом мидовский сотрудник, оказавшийся в опале, и «сосланный» из МИДа к нам.
- А за что его сослали?
- Он работал в посольстве Румынии, и когда там началось страшное землетрясение, схватил в охапку свою семью и, бросив работу, приехал в Москву. Этого ему не простили, уволили из МИДа и сослали к нам. Так вот, он поставил появление книги в исторический контекст и так подобрал и скомпоновал цитаты философов, что они вызывали массу вопросов, заставляли думать. Я его своими вопросами, видимо, так замучила, что он, со словами «думайте, думайте сами», отдал своё детище полностью в мои руки. А глагол «думать» - уже действие. И родилось режиссёрское решение – показать мыслительный процесс философов и их спор. Я пригласила актёров, Бортникова на роли философов, оппонентов Ленина, а на роль Ленина, конечно, Каюрова, который уже играл эту роль. Бортникову я поставила задачу – не играть философов, а, примеряя детали исторических костюмов перед зеркалом, примерять и их точку зрения к себе, актёру и современному человеку. А согласиться с философами или не согласиться – воля актёра. Каюрова попросила тоже не играть Ленина, а убедить лично меня в своей правоте. И Бортников своим сомнением или согласием «переиграл» категоричную скороговорку Каюрова. Бортников оказался интереснее Каюрова и «предложил» зрителю найти ответ на все возникающие вопросы самому, стать арбитром в споре с Лениным. Ох, и досталось мне поначалу за такое решение! Как увидел зав. отделом историческую хронику - первые мотогонки с гибелью людей, машин, разрушения домов, побледнел и закричал:
- Что это за хроника?! Почему сплошные катастрофы?! У Ленина в книге об этом нет ни слова!
- Но эта хроника – символ начинающегося распада научных и общественных мировоззрений. С открытием Кюри радиоактивности, развитием естественных наук, в конце Х1Х и начале ХХ века рушится представление о целостности материального мира, - пытаюсь я оправдаться.
- Убрать хронику! И почему у вас Каюров читает Ленина в углу кадра, над Бортниковым? Это отвлекает от ленинских цитат, делает их не основными.
- Он спорит. Как же можно спорить, не видя собеседника?
- Нет. В таком виде передача не пойдёт в эфир.
Свободное копирование
