Работа, репетиции со студентами МАИ моего дипломного спектакля в их театральном коллективе «Телевизор» стали лучшим лекарством для снятия собственного нервного напряжения. Мой телевизионный режиссёр, Константин Сергеевич, знал о Сашке, о непредсказуемости его поведения, и усиленно мне помогал в работе над спектаклем. Это он мне предложил для диплома пьесу Хайта о волшебниках. Он же предложил театральный коллектив МАИ, в котором подрабатывал, и, если честно, он спектакль и поставил. Я только сделала сценарий, взяв из пьесы известные, благодаря Аркадию Райкину, миниатюры, подобрала для связок песни Визбора, Галича и Кима, и много работала с ребятами как актёрами.
Премьера должна была пройти в присутствии зрителей и моих педагогов в середине мая, но за неделю до назначенной даты её отменили. На мою беду в марте состоялся какой-то партийный пленум по поводу повышения уровня идеологической работы среди молодёжи, и по указанию райкома партии руководство клуба МАИ не разрешило показывать спектакль у них. Они испугались острой сатиры на недостатки системы в стране.
По форме это был весёлый эстрадный концерт. После каждой сатирической миниатюры ребята пели под гитару песни, которые служили как бы ответом молодёжи на безобразия в стране, высмеивали их и призывали не мириться с недостатками бюрократической системы, бороться с ней. И такой спектакль фактически запретили. Перенести его на другую площадку я уже не могла, не было времени, а показывать в институте в классе только педагогам тоже было нельзя. Условия диплома – показ спектакля в зале при публике.
- Что делать?! – в отчаянии спрашиваю я у нашего педагога, Льва Николаевича, рассказав ему ситуацию со спектаклем.
- Ничего себе!.. – удивился Лев Николаевич. – Такого ещё в нашем институте не бывало... Чего они испугались? Сценарий я читал, все тексты залитованы... В чём дело?! Может быть, вы что-нибудь вставили в сценарий из не прошедших цензуру песен или текстов?
- Ничего я не вставляла. Они говорят, что авторы песен - антисоветчики.
- Так выбросьте песни!..
- Нет. Не могу... Нарушится весь замысел и строй спектакля. Песни звучат в нём, как зонги Брехта. Я не могу их выбросить.
- Зонги Брехта, зонги Брехта... – бормочет Лев Николаевич. – Что ж, попробуем через нашу партийную организацию и деканат исправить положение...
Спасибо всем в институте, кто боролся за мой спектакль! Его, в конце концов, разрешили показать в конце мая, но только один раз и без афиши.
Не знаю, как студенты узнали о дате спектакля, но зал ломился от публики. Казалось, что пол студенческой Москвы сидят друг на друге и стоят во всех проходах зала. Молодёжь смеялась, подпевала знакомые слова песен, а в конце, стоя, устроила овацию участникам спектакля. А руководство клуба МАИ, чтобы скорее выставить зрителей из помещения, через пять-семь минут оваций, объявило по радио:
- Всем зрителям немедленно покинуть зал! Помещение нужно подготовить для киносеансов!
Студенты это объявление освистали, но зал покинули быстро. Мои педагоги, представитель экзаменационной комиссии института поздравили меня с отличной работой и тоже ушли. А я за кулисами вручила цветы моему благодетелю, Константину Сергеевичу, и пригласила всех участников спектакля отметить успех премьеры. Три бутылки шампанского и большая коробка с тортом завершили этот трудный и счастливый для меня день...
Свободное копирование
