А через три месяца моего режиссёра заставили подать заявление об уходе. Он попал в вытрезвитель. Об этом пришла на работу бумага из милиции, вот его и «попросили» уйти. При прощании он мне рассказал, как было дело…
В воскресный день, выходя из служебного входа Большого театра от своих любимых балерин, он был как всегда, чуть под «шафэ». Он любил распить с ними бутылочку шампанского, закармливая их шоколадом. К нему подъехала милицейская машина, из которой выскочили два дюжих молодца и, подхватив под руки, ничего не объясняя, затолкали в ГАЗик. Привезли его в вытрезвитель. Дежурный, не глядя в паспорт, назвал его фамилию и спросил:
- Как же так, Константин Сергеевич? Режиссёр телевидения, а так пьянствуете?
- Но я не пьян! От стакана шампанского пьяных не бывает... – возмутился Константин Сергеевич.
- Доза не имеет значения. Одним нужно три литра водки, а другим и стакана шампанского хватает... – спокойно ответил дежурный, оформляя привод в вытрезвитель. – Пройдите на санобработку, а я пока оформлю бумагу вам на работу. Бумажка к бумажке и веская причина для увольнения есть...
- Какие такие ещё бумажки?! – уже кричит Константин Сергеевич. – Я у вас первый раз нахожусь! Незаконно задержан!
- Не кричите! Буянов мы тут быстро успокаиваем, – пригрозил дежурный. – Здесь вы действительно первый раз, а сколько раз вы буянили в МАИ?
Тут мне стало сразу всё понятно, рассказывал Константин Сергеевич. Они решили уволить меня за наш спектакль. Идеологически я им не подхожу. Только нужен был повод. Вот они его и состряпали. Но, чтобы не было в трудовой книжке никаких порочащих статьей, я на следующий день сам подал заявление об уходе.
- Но это же был мой диплом! Мой спектакль! – возмутилась я такой наглостью начальства. – Откуда они узнали о вашем участии, о вашей помощи? Почему они не увольняют меня?!
- Ха-ха-ха... Ты ещё маленькая для них, тебе ещё расти и расти до режиссёра, но не сомневаюсь, что и ты у них на заметке. Так что твой путь здесь будет тернист и труден. Желаю удачи. И помни, стукачей на работе много. Будь осторожна...
Ого! Как заработалась, вспоминая!.. Уже пол третьего ночи! Надо идти спать. Пол я всё-таки отциклевала... Завтра его натру мастикой и положу ковёр. Остаётся купить самую необходимую и дешёвую мебель, и в квартире можно будет жить. За семь лет житья с Сашкой я скопила по рублику почти тысячу. Надеюсь, хватит не только на мебель, но и на что-нибудь ещё... К Новому году или после него приедет мама, буду её принимать уже в новой квартире, мечтаю я, засыпая...
Чёрное пространство студии охватывает меня могильным холодом. Мне страшно, но я должна войти в эту темноту... Давно идёт эфир, а в студии ничего к нему не подготовлено. Нащупываю в темноте нужные тяжёлые кубы, тащу, но куда поставить, не знаю. Где рабочие? Цветные картинки мониторов жгут глаза, но я терплю. На мониторах видно, как бегают, суетятся люди, расставляя декорацию. Микшером плавно перехожу на другую камеру. Пиротехник выдувает из рупора дым... Всё правильно... Я радуюсь, что эфир идёт без накладок. Нажимаю очередную кнопку, и, вдруг, туман заволок всю аппаратную... Я ничего не вижу... Машу руками над пультом, чтобы увидеть кнопки. Туман, как скатерть, сползает с пульта, меняя всю его систему. Передо мной абсолютно незнакомая мне поверхность со светящимися, мигающими кнопками... Надо переходить на другую камеру, но что нажимать?!.. Я не знаю!.. Никого рядом нет! Холодный пот ужаса течёт по спине и заставляет меня кричать. Кричу так громко, что у самой звенит в ушах...
Открываю глаза... Сердце колотится, рубашка прилипла к телу... Отзвук моего крика переходит в отчаянный трезвон будильника. Фу, ты!.. Какое счастье, что это был всего лишь сон. Как часто он мне снится!.. Совсем я с ума сошла от работы.
Будильник замолк... Пора вставать... Что у меня сегодня с утра?.. Ага... Тракт с новым моим режиссёром Толей. Он вообще-то пожилой человек, но представился мне Анатолием и просил так к нему и обращаться. Что ж, Толя так Толя... Главное - не опоздать на тракт. Он очень нервный и паникёр. Безумно всего боится, и, когда меня нет рядом, становится совершенно беспомощным ребёнком. Из-за него мне приходится быть на работе с утра до ночи. Ему обязательно нужно, чтобы я одобряла его режиссёрские задумки. Чудак! Что можно придумать, если тебе поручена компиляция из кем-то снятых документальных фильмов о природе, которые идут в эфир под музыку?! Но нет! Я сижу рядом с ним на монтаже, мы поём вместе мелодию, чтобы каждый следующий кадр «вписывался» в неё по настроению. Ох, и нудно же всё это! Но я не жалуюсь. Человек он хороший, добрый. Очень рад, когда я ему подсказываю коммутацию со спецэффектами. Их он совсем не знает.
Так... Бросаю перед уходом на работу последний взгляд на свои полуночные труды... Ничего... «Молодец, Наточка!», как сказала бы мама...
Свободное копирование
