Сельская жизнь и хозяйство в половине XVIII века - 1

Сельская жизнь и хозяйство в половине XVIII века

 За всю первую половину XVIII века сельский быт дворянства средней руки весьма мало изменился. Неизбежная служба по-прежнему держала помещиков вдалеке, даже дальше прежнего, от родных усадеб. По-прежнему в деревнях жили только отставные старики да помещицы с детьми, охотно сохранявшие старый обиход XVII века. Особенно охотно и крепко сохранялся он в деревеньках старых московских областей; южней и западней дело шло несколько иначе в силу географических и этнографических особенностей. Зять Болотова, кашинский помещик Травин, заезжал в 50-х годах к теще в Дворениново и остался совершенно доволен его обстановкой, которую сам мемуарист, вернувшись из Пруссии в 1762 году, признал убогой, и его обществом соседей; видно, что и по ту сторону Москвы сельская жизнь текла тем же порядком, как и под Каширой. Зато у другого зятя в Псковском уезде жили комфортабельней и веселей; там заводился уже тот склад помещичьей жизни, какой распространился при Екатерине на всю крепостную Россию.

 В 50-х годах околоток болотовских владений был почти пуст; все помещики побогаче увозили с собой свои семьи в столицы или на места своей службы; усадьбы князей Горчаковых, Писаревых, Тимирязевых пустовали. Кое-где в убогих усадебках сидели только помещицы победней, кому было не под силу следовать за мужьями, да совсем бедняки, отставные рядовые, капралы и сержанты петровских и аннинских времен; эти помещики отходили свой век за полком без надежды на офицерство по своей безграмотности и за выслугой лет или ранами отправлялись на теплые печи своих избушек, мало чем отличавшихся от крестьянских.

 В Дворенинове близ деревеньки в 15-16 крестьянских дворов стояли группами среди своих садов и огородов три барские усадьбы в 30-40 саженях друг от друга. Одна из них стояла совсем пустая до самого года смерти императрицы Елизаветы Петровны, в другую наезжала мать мемуариста, а в третьей еще при жизни брата поселился майор в отставке Матвей Петрович, ученик рижской школы. Обе первые были усадьбы старые, хорошей постройки, сооруженные при помощи изделий своих каширских железных заводов; они помнили еще деловитого помещика Кирилу Ерофеева, собиравшего по клочкам наследства после погибших родичей. Первая усадьба, окруженная старинным садом его посадки, принадлежала теперь его внуку Кириле Матвеевичу; последний далеко обогнал чинами всех своих родичей; в самом конце царствования Елизаветы Петровны он получил отставку с переводом в штатские чины тайным советником и вернулся в дедовскую усадьбу, где и умер, пальцем не тронув старины XVII века. Усадьба, принадлежавшая мемуаристу, была подобна генеральской, и основание ее записки относят к тем же временам и приписывают Лариону Осипову. За много лет пустованья она нимало не улучшилась; все в ней старело и гнило своим порядком; службы, когда-то прекрасно крытые тесом из роскошных старинных лесов, теперь покрывались соломой поверх истлевших досок; собственная дворянская винокурня исчезла; высокая крыша дома вся позеленела от моха, и единственная труба на ней развалилась; испортилась старинная резьба на толстых вычурных вереях ворот под широкой, поросшей кустами крышей. Сам крепкий домик понемногу врастал в землю, так что из окошка рука легко касалась земли.