А.Д. Галахов и его "Записки" - 1

КОММЕНТАРИИ

 В мае 1891 г., на склоне лет, А.Д. Галахов собрался выпустить свои воспоминания отдельным изданием и обратился с соответствующим предложением к А.С. Суворину, издателю "Исторического вестника", в котором ранее печатал свои мемуарные очерки. Суворин дал свое согласие и даже выплатил Гапахову в качестве гонорара несколько сотен рублей. В письме к редактору "Исторического вестника" С.Н. Шубинскому от 23 апреля 1892 г. Галахов писал: "Воспоминаний будет, думаю, две книжки: 1) Московский период, уже конченный, и 2) Петербургский период" {ОР РНБ. Ф. 874. Оп. 1. Ед. хр. 51. Л. 148.}. В первую книгу Галахов собирался включить уже опубликованные очерки (содержание данного издания соответствует составленному Галаховым для издания у Суворина перечню, только вместо печатавшейся в "Русской старине" (1885. No 1, 2) статьи "Петр Николаевич Кудрявцев в 1842--1845 годах" включен основывающийся на тех же фактах, но более живой, эмоциональный и содержащий больше мемуарного материала некрологический очерк "Воспоминания о Петре Николаевиче Кудрявцеве" из "Русского вестника" (1858. Февраль. Кн. 2). Галахов собирался приступить к работе над описанием петербургского периода своей жизни, однако в ноябре 1892 г. умер и реализовать свой замысел не успел. Не была издана даже первая, московская часть воспоминаний, по-видимому, потому, что они не нравились С.Н. Шубинскому, о чем он весьма резко и откровенно писал Суворину {См.: Там же. Л. 158.}.

 Шубинский был явно несправедлив к мемуарам Галахова. Так, в том же году автор некролога А.Д. Галахова, авторитетный литературовед Л.Н. Майков высказал пожелание, "чтобы его любопытные воспоминания были изданы отдельною книгою в полном объеме: они послужат драгоценным материалом для истории нашего общества и литературы" {Журнал Министерства народного просвещения. 1892. No 12. С. 133.}.

 Вторую попытку издать воспоминания Галахова предпринял в 1930 г. известный пушкинист Николай Осипович Лернер (1877--1934). Для издательства "Academia" он откомментировал "Записки человека" и снабдил следующим предисловием:

А. Д. ГАЛАХОВ И ЕГО ЗАПИСКИ

I

 За несколько лет до кончины Алексей Дмитриевич Галахов, которому было тогда восемьдесят один год, поместил в "Русской старине" (1888, январь) краткую автобиографическую заметку. Мы ее здесь приводим отчасти потому, что она поможет читателю ориентироваться в "Записках", отчасти потому, что она сообщает сведения о трех с половиною десятилетиях жизни автора после того времени (рубеж 1840--1850 годов), на которых останавливаются записки.

 "Родился 1 января 1807 года Рязанской губернии в городе Сапожке, где отец мой служил по выборам уездным судьей. Чтению учил меня приходский священник, а письму -- мать. По выходе в отставку, отец поселился в своем родовом имении, той же губернии и того же уезда. Небольшое состояние не дозволяло ему иметь при мне и брате моем гувернера, по обычаю зажиточных дворян, почему он и пригласил в учители отставного моряка (фамилии его не помню), охотника до рюмочки, но хорошо знавшего математику, который и занимался с нами арифметикой и грамматикой. Когда пришло время школьного образования, все наше семейство переехало в Рязань. Отец снова начал служить, сначала заседателем в гражданской палате, а потом губернским, уголовных дел, стряпчим. Нас (меня и младшего брата) отдали в уездное двуклассное училище, откуда, через два года, мы перешли в гимназию, состоявшую тогда из четырех классов, по одному году в каждом. Позволяю себе с удовольствием и некоторою гордостью сказать, что за все шесть лет ученья я был постоянно первым учеником. Брат же мой, не кончив гимназического курса, поступил в военную службу юнкером и в скором времени умер.

 В 1822 году, когда мне было 16 лет без трех месяцев, начал высшее образование в Московском университете, сперва по юридическому (тогда этико-политическому) факультету, но, увлеченный лекциями геометрии (профессора Перевощикова), перешел через год на факультет физико-математических наук, где кончил тогдашний трехгодичный курс в 1825 году студентом, с наградою золотой медалью за лучшее сочинение по физике (о действии теплорода на тела). Через год (1826) получил степень кандидата. Начал служить с 1827 года в том же университете помощником инспектора своекоштных студентов. В 1832 году поступил в Александрийский сиротский институт преподавателем русского языка (грамматики) и арифметики. С этого времени начинается моя официальная педагогическая карьера, хотя и до того за год или за два я безвозмездно обучал детей бедных родителей, умерших от холеры, в сиротском приюте князя Павла Павловича Гагарина и трех благотворительных дам. Кроме означенного института, я давал уроки русского языка и словесности в других (московских): Александровском и Николаевском сиротском. С 1840 года по 1843 год, не оставляя уроков, занимал должность помощника инспектора классов в двух институтах: Екатерининском и Александровском. В 1850 году, по случаю преобразования Александровского института в кадетский корпус, вышел в отставку с половинной пенсией, сохранив за собою другие учебные заведения ведомства императрицы Марии, где давал уроки, как говорится, по приглашению, частным образом. Немало было у меня уроков и в частных пансионах и домах, благодаря возникшей тогда надобности в знании отечественного языка, по требованию высшего начальства. Я имел такие уроки у кн. П.П. Гагарина, гр. Панина (брата министра), гр. Гудовича, кн. Трубецкого, Новосильцевой и других.

 В том же 1850 году ведомством военно-учебных заведений, чрез посредство К.Д. Кавелина, служившего в главном управлении этих заведений, поручено было мне составление конспекта по русскому языку и словесности. За успешное исполнение этого дела я удостоился высочайшего благоволения и денежной награды.

 В 1856 году, по предложению начальника военно-учебных заведений, Я. И. Ростовцева, занять кафедру русского языка и словесности в Николаевской академии генерального штаба, я с семейством оставил Москву, в которой жил 34 года, и переселился в Петербург. Кроме лекций, мне поручено было составить два руководства для военно-учебных заведений: историю русской словесности и хрестоматию к ней, что я и исполнил, хотя еще неокончательно. В 1863 году назначен членом ученого комитета министерства народного просвещения. В 1865 году определен ординарным профессором русской словесности в С.-Петербургский историко-филологический институт. В 1867 году московским Обществом любителей российской словесности выбран в действительные члены, а в 1868 году -- Императорской Академией наук в члены-корреспонденты по 2-му отделению, "в уважение к ученым трудам" (Еще гораздо прежде я был почтен московским Обществом испытателей природы принятием меня в свою среду.}.

 Того же 1868 года был приглашен св. Синодом в число членов временной комиссии по пересмотру существующего и начертанию нового устава духовных академий. В 1882 году, по прошению, уволен от должности профессора историко-филологического института, с пенсией (1500 рублей), но продолжаю по-прежнему занятия в ученом комитете министерства народного просвещения и в Академии генерального штаба.

 Наряду с педагогическими занятиями шли неизменно работы литературные, как по составлению учебных книг, так и по журнальному сотрудничеству. Это сотрудничество началось очень рано, еще на университетской скамье. Первые опыты его явились в "Магазине натуральной истории, физики и химии", 1820-х годов, издававшемся профессором физики И.А. Двигубским. Исчислю все периодические сочинения -- и московские, и петербургские, -- в которых печатались мои статьи:

 а) Московские: "Магазин натуральной истории" (проф. Двигубского); "Записки для сельских хозяев" (проф. Павлова); "Телеграф" (Н. Полевого); "Телескоп" (проф. Надеждина); "Московский вестник" (проф. Погодина); "Атеней" (Е.Ф. Корша); "Библиографические записки" (Афанасьева); "Русский вестник" (Каткова).

 б) Петербургские: "Литературные прибавления к Русскому инвалиду" и "Отечественные записки", ред. А.А. Краевского (это -- самое главное и долговременное сотрудничество, начавшееся в "Прибавлениях" с 1836 года и продолжавшееся до конца их существования, а в "Отечественных записках" с 1839 года, т.е. с их основания, и до 1858 года). В течение с лишком двадцатилетнего моего сотрудничества в этих изданиях (с 1836 г. по 1858 г.) вместе со мною занимались тем же делом приглашаемые мною лица в Москве: М.Н. Катков (с 1838 г. по 1841 г. -- до отъезда за границу); В.Г. Белинский (в 1838 и 1839 гг., до отъезда в октябре последнего года в Петербург); ПН. Кудрявцев (с конца 1839 г. по 1845 г., до отъезда за границу, а потом и по возвращении в 1847 г.). По временам принимали участие: В.П. Боткин (автор "Писем об Испании"); К.Д. Кавелин (адъюнкт по юридическому факультету в Московском университете, с 1844 г. по 1847 г.); К. Ф. Рулъе (профессор зоологии в том же университете) и Ф.И. Буслаев. "Современник" (ред. Некрасова и Панаева); "Вестник Европы" (ред. М.М. Стасюлевича); "С.-Петербургские ведомости"; "Новое время"; "Русская старина" (ред. М.И. Семевского); "Исторический вестник"; "Журнал министерства народного просвещения"; "Сын Отечества" (редакция НА. Полевого).

 Всех лет моего официального служения (т.е. не во время отставки) --38. Но так как я служил и служу во все время двойной моей отставки по приглашению, то выйдет 60 лет (т.е. с 1827 г. по 1887 г.)".

 К этому краткому обзору внешней жизни Галахова остается прибавить очень немного. Он уже почти ничего не писал, но продолжал преподавать. "Лекции Галахова за последнее время представляли живую анекдотическую летопись литературы: ему приходилось говорить не о деятелях русского слова, а о своих почивших друзьях и неприятелях, о том мире, в котором он жил, который составлял и его собственную прошлую жизнь. Слушателям в свою очередь было любопытно видеть свидетеля отдаленного прошлого, человека, видевшего своими глазами Пушкина, приятеля Белинского, Кудрявцева, Грановского, до конца жизни преданного всей душой их светлой памяти" (Исторический вестник. 1893. No 1. С. 249.}. Пять лет спустя после того, как были набросаны эти беглые автобиографические странички, автор умер (14 ноября 1892 г.), умер легко и безболезненно, прожив без малого восемьдесят шесть лет и "насытясь днями".