Кроме частных вечеринок молодежь посещала и общественные увеселения в собраниях, которых было три: Благородное (Дворянское), Купеческое и Немецкое. В первое из них не могли иметь входа лица той дворянско-мещанской смеси, с которою вела знакомство моя тетка: для этого требовались значительные расходы на костюм и экипаж. Но последние два приходились нам по плечу: здесь и за малые деньги легко было и натанцоваться вдоволь, и поужинать; так, ужин стоил пятьдесят копеек ассигнациями. Впрочем, я не любил шустер-клуба по причине скандалов, там случавшихся. Каждый раз выводят под руки одного, двух визитеров за учиненные ими дебош или проказу. Вывод совершался просто или торжественно, то есть без музыки или с музыкой (трубным звуком), смотря по важности вины и по желанию виноватого. Справедливость требует сказать, что провинялись по преимуществу русские посетители, которые иногда намеренно выбирали местом своих подвигов Немецкое собрание, зная, что в нем сойдет им с рук то, что никак не сошло бы в Благородном.
На святках танцы перемежались с игрой в фанты. Мы очень любили ее: она давала законный способ высказывать расположение взаимно заинтересованных молодых людей и пользоваться льготами, запретными в обычном обращении. При розыгрыше фантов, когда, например, кавалеру назначалось быть продавцом лент или фруктов и, подходя к каждой из игравших, спрашивать, сколько ей угодно купить, он, после ответа, отмеривал требуемое, то есть целовал ручку по мере запрошенного. В более интимных кружках, при коротком знакомстве, целовали не руку, а в щеку или в уста. Всего более интересовала роль исповедника, если ее приходилось исполнять девице, которую в таком случае сажали на кресло и покрывали большим платком. Исповедывающийся становился пред ней на колена и подсовывал голову под платок, чтоб исповедь сохраняла тайну. Признаваясь в грехах, ему нетрудно было признаться и в любви, пожать ручку, сорвать поцелуй. По крайней мере, он не считал этого грехом.
Наконец, последнюю и самую занимательную статью увеселений составлял благородный театр. Неудивительно, если он устраивался в домах зажиточных, где не было недостатка ни в помещении, ни в средствах на значительные расходы, ни в известной образованности, нужной как распорядителю, так и исполнителям; удивительно то, что те домашние спектакли, в которых я был или зрителем, или действующим лицом, давались в квартирах квартального надзирателя г. Худякова. Сам он не принимал в них участия, даже косился на них, как на затею неприличную его званию, но терпеливо подчинялся желанию своей супруги, страстной театралки. Здесь-то в течение двух зим было разыграно несколько пиес: "Сын любви" (Коцебу), "Воспитание, или Вот приданое" (Кокошкина), "Великодушие, или Рекрутский набор" (Ильина), "Воздушные замки" (Хмельницкого), "Роман на большой дороге" (Загоскина) и др. При постановке их помогали нам артисты Московского театра: Ленский, талантливый водевилист, и Козловский, бездарный трагик. В числе любителей-актеров находился Ф.А. Кони, водевили которого имели успех на сцене и который с тем вместе обладал сценическою способностию.
Свободное копирование
