На танцы смотрели как на важное, сериозное дело. В характере их выражался эстетический закон: искусство само себе цель. Танцовали ради танцев, потому что любили танцовать. И кавалеры и дамы тщательно соблюдали правила искусства, не так, как теперь, когда танцы обратились в хождение по комнатам. Матушки обыкновенно рассаживались вокруг залы, выбирая каждая место позади дочки, чтобы восхищаться ее красотой или грацией и сверх того присматривать, с одной стороны, за ее кавалером, а с другой -- за аккуратным исполнением танца. Заметив какую-нибудь небрежность, maman шепотом напоминала дочке обязанность: "Ma chère, выделывай хорошенько па". Танцы были разнообразные: польский, которым открывался вечер и в котором принимали участие все гости, без различия возрастов, затем экосез, матрадур, вальс, кадриль (русская и французская), котильон, мазурка". Последние два танца нравились особенно. Котильон, с своими бесконечными фигурами, давал возможность заинтересованным парам долгое время пребывать неразлучно и беседовать сколько душе угодно. Мазурка, кроме этого субъективного значения, имела и самостоятельное, объективное: она была хороша сама по себе, как ловкий и красивый танец; поэтому, как только раздавались ее звуки, так все гости высыпали в залу; даже старички, игравшие в задних комнатах в бостон или вист, выходили из-за ломберных столов полюбоваться на бойких мазуристов. В танцорах мог быть избыток, но уж никак не недостаток. Они сами напрашивались на веселье. Хозяева старались только уравнять число танцующих обоего пола, боясь, как бы иная девица или иной кавалер не остались за штатом по невозможности составить пару. И что бы стал делать приглашенный кавалер без танцев? Играть в карты или смотреть на играющих? Но его пристыдили бы и старые и молодые. Курить трубку или папиросы? Но, во-первых, папирос тогда не было и, во-вторых, курить на балу или вечеринке считалось невозможным. Ходить в буфет? Увы, буфетов тогда не устраивалось, и закуска подавалась в одно свое время, а не стояла готовая на всякое время. Оставалось одно -- быть действующим лицом; действовать же значило плясать. Кроме общих, бывших в моде танцев иногда угощали присутствующих и танцами характерными: гавотом с шалью, даже казачком или венгеркой. Это делалось по общей просьбе гостей или по желанию каких-нибудь почтенных личностей. Само собою разумеется, что танцовавшие награждались громкими аплодисименами. На вечеринку, или, пожалуй, на бал, собирались рано, часов в семь или восемь, и, не теряя драгоценных минут, приступали к делу и продолжали его почти без перерыва часов до двух, трех и более. Затем садились ужинать. Ужин был незатейлив: ветчина с горошком или телячьи котлеты, жареное и пирожное. Потом снова начинался пляс, который часто завершался шумным гроссфатером. Помню, как один из таких балов кончился в пять часов утра. Это было летом, так что гости разъезжались и расходились при дневном свете. Я принадлежал к числу пеших. Путь предстоял мне длинный -- с Донской улицы к Петровским воротам, куда я в то время переехал от тетки на квартиру. Это составляло не меньше пяти верст. Весь в поту, не чувствуя под собою ног, я досадовал, что по ранней поре не встречалось извозчиков. На полдороге один и встретился, но тут другая беда: не на что было нанять его. Зато какой крепкий сон! Поутру вставал я бодрый, не раскаиваясь в пусто проведенном времени, а только вспоминая пословицу: "Охота пуще неволи".
Свободное копирование
