Автобиография - 87

Я уезжаю!

   Далеко. В Иркутск. Зачем?

   Пока подержу в секрете. Если поездка будет удачной, скажу обо всём подробно, пока, чтобы удовлетворить самых любопытных (а может быть, чтобы подстрекнуть их любопытство), скажу одно:

   Цель поездки из области "поисков чудесного"!..

   Я и люблю, и не люблю уезжать!

   Не люблю потому, что отъезд, с самых давних лет, всегда мне напоминает... похороны!

   "Уезжает" -- точно "навсегда"... "Прощаться" -- точно совсем...

   А с другой стороны, всегда меня тянет в путь-дорогу... Сидит во мне "бродяга"!

   Бродяга, который так любит сидеть на одном месте и в то же время всегда рвётся на край света.

   Вот и разберись в этих противоречиях.

   Впрочем, я уверен, что и вы такие же! Ибо я уже давно убедился, что друзья мои одного со мной поля ягодка!

   Ведь верно?

   И разве вы не любите тишину, как люблю её я? Разве не мечтаете вы о невозможном? Разве не бывает у вас настроений, когда, кажется, взял бы котомку, палочку, медный чайник -- и пошёл куда глаза глядят...

   Ну вот! Значит, нечего мне и извиняться перед вами: мы "два сапога пара".

   



Я выехал из Петрограда в Иркутск 11 апреля. 30-го вернулся обратно. За 19 дней проехал в общем более 10 000 вёрст. Почти всю Россию. Много насмотрелся я и наслушался за эти две с половиной недели. О многом расскажу. Кое о чём придётся помолчать. Но для начала мне хочется сказать о самом тяжёлом. Тем более что это тяжёлое так совпало с тем, о чём мы жадно узнавали из газет по мере приближения к Петрограду.

   И в том, о чём расскажу я, и в тех "петроградских событиях", о которых мы узнавали из газет, -- до ужаса ясно виделась мне отвратительная морда оборотня.

   Имя ему: самодержавие.

   Пустую куклу, Николая II, так тщательно заперли в Царском Селе, а дух его, как сказочный "оборотень", преобразился в тысячу новых ликов -- и лезет изо всех щелей нашей жизни.

   Но рассуждения после. Пока -- факты.

   На станции недалеко от Омска в поезде разыгралась отвратительная сцена.

   Солдат украл у своего товарища сапоги.

   Вора накрыли на месте преступления и начали бить его по лицу и голове теми сапогами, которые он украл. Вытащили его на станцию, где в побоище приняли участие и другие пассажиры. Когда я подошёл к окну, чтобы узнать, в чём дело, -- я видел уже конец скандала. Два вооружённых солдата охраняли вора от разъярённой толпы. А вор, высокий белобрысый парень, опустив руки, беспомощно стоял, глядя себе под ноги. Всё лицо его и стриженая голова были в крови, на одной стороне лица вздулись синие рубцы.

   И из разорванных губ тянулась, смешиваясь с слюной, густая струя крови.

   Я слышал, как офицер сказал вооружённым солдатам:

   -- Вы должны сопровождать его... и чтобы никто его не бил... на личной вашей ответственности...

   У окна вместе со мной стоял амнистированный уголовный, еврей. Он, видимо, был страшно потрясён происшедшим. И когда кто-то из опоздавших на "зрелище" пассажиров спросил:

   -- Кто же его бил?

   Уголовный почти истерически крикнул:

   -- Все кто только в Бога верует -- все били!

   Над евреем засмеялись.

   Поехали дальше. Промелькнула не одна -- сотня верст. Новый "скандал".

   В каком-то вагоне неизвестный человек подозрительного вида "агитировал за старое правительство". Неизвестного избили и без шапки, растерзанного потащили к начальнику станции.

   Но на этот раз всё безумие происшедшего обнаружилось с потрясающей силой.

   Знаете, кто оказался избитый "неизвестный"?

   Член 2-й Государственной Думы от Томской губ., трудовик Мягкий, психически больной!! ^[1]

   В коридоре вагона, около окна образовался импровизированный митинг. Я не "политический оратор" -- и никогда не выступал на митингах. Но на этом маленьком "митинге" у окна -- не мог молчать. И так как моя "речь" имеет прямое отношение к теме данной статьи, то я позволю себе воспроизвести мною сказанное, тем более что это очень кратко.

   -- Побоища, которых мы были свидетелями, не только позор -- но и страшная наша беда.

   Граждане! Из Царского Села бежал Николай II. Это он бил солдата по лицу сапогами.

   И он нанёс оскорбление больному. По указу его императорского величества в участках городовые топтали людей ногами. Теперь "самодержец" на станции, при всём честном народе лупит сапогами гражданина, провинившегося перед нами.

   Голоса:

   -- Он украл сапоги!

   -- Да, украл! Но что дороже: сапоги или человеческое лицо? Вы понимаете солдата, у которого украли, потому что для всякого ясно, какая большая ценность сапоги. Но если поймёте также, какая ценность человеческое лицо, -- то ужаснётесь, что можно топтать этими сапогами лицо самого злого преступника. В том-то и ужас, что сапоги у нас в цене, -- а личность человеческая ценится в грош. Это наследство самодержавного строя.

   Граждане! Долой не только самодержца -- но и самодержавие. Свободный народ должен свято хранить основу свободы: уважение к праву. Самосуд в корне подрывает "право" -- а потому и свободу. Если при самодержавии Пётр был рабом Ивана, а после революции Иван будет рабом Петра -- какую же свободу тогда мы завоевали?!

   Плохо сделал тот, кто украл. Он вор. Но вдвойне плохо сделал тот, кто поднял руку для расправы...

   В Вятке мы запаслись газетами и стали читать о "петроградских событиях".

   О, конечно там никто не воровал сапог и не избивал больного депутата.

   Но "оборотень" -- многолик.

   И самодержавие, "бежавшее из Царского Села", укрывается не только под личиной самосуда. Оно вооружается самыми высшими лозунгами. Оно встаёт под священным красным знаменем. Оно с гордостью шествует и под чёрными флагами.

   Когда я читаю, что толпа чуть не растерзала Ленина, -- я думаю: "Это наше российское самодержавие".

   Когда "ленинцы" грозят: "Если пострадает Ленин, мы разнесём "Единство"", -- для меня ясно, что под этой угрозой парит коронованный орёл...

   Когда "митинг постановил" зажать рот печати и добровольные городовые от революции рвут: одни "Правду", другие "Единство", третьи "Мал. газ." и т. д., я вижу, что оборотень под маской социализма творит свои самодержавные безумства. Когда, не дав обсудить выборным народа возникший на почве ноты о войне конфликт, спешат "спор" решить силой, на улице, -- я вижу до осязательности ясно, что в Царском Селе -- осталась "кукла".

   А живой самодержец начинает снова душить нашу жизнь насилием и произволом.

   Народ верит, что против "оборотней" можно "зачураться".

   Но против оборотня-самодержавия не поможет "чур-чур-перечур". Надо сказать другое. Надо сказать:

   -- В свободной России -- свобода для всех. Насилие и произвол -- да сгинут навсегда!

   Нельзя кулаком отстаивать свои убеждения. У нас есть на то свободное слово. Разногласия не страшны. Будем спорить. Будем бороться. Будем честно отстаивать свои стремления.

   В этой общей, творческой работе, при взаимной критике, но и взаимном уважении -- страна найдёт истину. Узнает, что хочет большинство. Сумеет найти формы выражения для своей воли, -- лишь бы навсегда сгинуло самодержавие, отравлявшее нас своеволием и насилием.

   Полюбите свободу. Не свободу для "своих" -- такую "свободу" любят все деспоты. Полюбите ту свободу, которая даёт раскрепощение всем. И тогда Россия выйдет победительницей из всех испытаний, как бы страшны они ни были.