До осени я уехал из Петрограда , но писать мне можно по-прежнему -- письма пересылаются аккуратно. Деньги мне лично для передачи нуждающимся можно будет посылать (через контору) не раньше второй половины сентября.
С средины июля открываю в "Маленькой газете" -- свой "Народный университет" .
Для "поступления" в него не потребуется никакого "ценза", никакой "подготовки". Даже грамотность необязательна -- если есть близкий человек, который умеет читать вслух.
Я приглашаю в свой "Народный университет" всех, кого тяготит тюрьма невежества, кому хотелось бы выйти на вольный простор и узнать, какие тайны открыли человечеству представители научного знания.
Я буду печатать в газете свои лекции под общим заглавием "Народный университет" по следующей программе:
1. Жизнь вселенной (Астрономия).
2. Прошлое Земли (Геология).
3. Происхождение жизни на Земле и её развитие (Биология).
4. Основные законы материального мира (Физика и химия).
5. Жизнь человечества на первой ступени развития (Первобытная культура).
6. Развитие человеческого общества (Социология).
7. Развитие человеческой мысли (История философии).
8. Душевная жизнь (Психология).
9. Развитие религиозных верований (История религии).
Пусть каждая статья будет "20-минутной лекцией". И я надеюсь, что в течение года успею прочесть весь курс. Этот курс в его целом даст самому малограмотному читателю "цельное знание" -- ознакомит его в основных чертах с конечными выводами современной науки.
Возможно ли это?
Уверенно говорю: да!
Пусть учёные пишут для учёных. Но мы, выучившись у них, должны рассказать обо всём, что узнали, с такой простотой и ясностью, чтобы нас понял каждый чернорабочий. Наука должна существовать не для профессоров и не для прихоти богатых людей. Выводы её должны быть доведены до всеобщего сведения -- и должны стать общим достоянием.
Только "образованный человек" -- может понять весь ужас духовного состояния человека, лишённого света науки. И ему невыносимо мириться с тем, что он -- "знает" и видит, а рядом с ним незнающий и слепой.
Уже взрослым и имеющим все данные считать себя "образованным", я стал заниматься астрономией. И у меня точно глаза открылись. Точно громадную область мира загораживала от меня стена, и вот стена эта упала, и я увидал новое, и это новое расширило душу и наполнило её новым содержанием. Но каково положение человека, когда не одна стена загораживает от него часть мира, а со всех сторон стоят стены и превращают великий мир в полутёмный "угол".
Я раскрываю двери тюрьмы -- для моих читателей друзей и говорю:
-- Пойдёмте вместе -- на вольный простор!
Если мне выпало на долю счастье не знать материальной нужды и учиться у профессоров -- и получать "высшее образование", то это именно и обязывает меня отдать полученное другим. Это будет уплатой лишь маленькой части моего долга, ибо я прекрасно сознаю, что пока я "учился" -- кто-то за меня "работал"!
Мой "Народный университет" открывается для всех. Я вложу в него -- все свои знания, все свои силы, всё своё старание. И я верю, что мои друзья уйдут из него не такими, какими придут. Я убеждён, что знакомство с итогами науки сделает мир и для них таким же прекрасным, таким же великим, каким он представляется мне!
Возможно, что программа в дальнейшем будет несколько расширена. Тогда я включу в неё: 1. Бактериологию (жизнь микроскопических организмов). 2. Анатомию и физиологию человека (устройство организма, его отправления и жизнь). 3. Политическую экономию. 4. Всеобщую историю. Но возможно, что эти отделы выйдут лишь в отдельном издании "Народного университета".
С чувством радостного волнения приступаю я к своим лекциям.
Давнишняя моя мечта сбывается...
Когда-то я думал читать лекции в народном университете. Внешние обстоятельства и внутренние причины помешали этому.
Я сделал большой жизненный "крюк" и снова пришёл к тому же, хотя и в другой форме: я не говорю, а пишу. Это минус.
Но зато аудитория моя не 200-300 человек, а десятки тысяч читателей: это плюс, который может вознаградить за многое.
Другой плюс -- широта задач, которые я теперь могу себе поставить. Мои лекции будут касаться не отдельного предмета, а целого ряда основных наук, и в итоге дадут то "цельное знание", которое необходимо для всякого человека, потому что всякий человек должен быть образованным.
Лично не принимаю и не буду принимать, когда вернусь в Петроград, но вовсе не по капризу. Главная причина -- внутренняя. Боюсь лжи. И в себе, и в других. Люди так слабы духовно, что сознательно или бессознательно всегда лгут при личном общении. Ведь при постороннем вы всегда немножечко не такой, как наедине с самим собой? Ну вот. Чтобы облегчить себе и друзьям моим безусловную искренность в общении, я и решил превратиться в "затворника"...
Нет -- не монах. И не собираюсь. Но лично всё же принять не могу.
Когда в феврале месяце я впервые начинал свою публичную и не публичную переписку с друзьями, -- разумеется, я сознавал всю громадную ответственность, которую брал на себя, объявляя себя далёким другом моих читателей. Но меня поддерживала мысль, что я не провозглашаю себя "учителем", "судьёй" и карателем. Я только друг. Для этого не надо никаких совершенств, надо только одно: искреннее желание -- по мере сил своих, по мере разумения своего -- отзываться на нужды, боли и радости ближних.
И вот, когда теперь случается получать в письмах такие "аттестации", делается стыдно, точно и впрямь выдаёшь себя за нечто "вышестоящее". Точно "воруешь" то, что тебе не принадлежит. И мне хочется, во избежание "разочарований" со стороны моих друзей и каких бы то ни было недоразумений, самым решительным образом опровергнуть подобные "оценки".
Чтобы не заподозрили меня в кокетстве скромностью, -- что было бы отвратительнее всякой гордости, -- могу сказать, в чём я считаю себя "выше" некоторых: я не пью, не курю и не жаден до денег. Вот и всё! А в остальном всякая "исключительная похвала" -- будет не по адресу. Пишу это для того, чтобы на искренность моих друзей ответить такой же искренностью.
Вы исповедуетесь мне. Пишете о грехах своих. И я не хочу, чтобы в наших отношениях была "фальшь" и чтобы вы принимали меня не за то, что я есть.
Я всегда был и буду враг браков без любви. Мне кажется, нет большей пытки, чем жить в супружестве с нелюбимым человеком. И между тем, многие добровольно идут на эту самую каторжную каторгу из соображений "житейских" -- "устроиться, обеспечиться"... Да пропади оно пропадом "обеспечение" это, если его приходится покупать ценою столь страшною. Лучше взять котомку и идти куда глаза глядят, чем под венец с нелюбимым человеком!..
Лично принять не могу -- не по невниманию, напрасно вы упрекаете меня в этом: уж если говорить о "труде", то поверьте, что вести такую переписку, какую веду я, "труднее", чем принимать лично. Я "прячусь" от друзей -- в силу глубокого моего убеждения, что такая дружба, без фальши, заподазриваний и рисовки, возможна только "из затвора". Итак, не сердитесь и пишите.
На "Народный университет" смотрю как на одно из важнейших "дел жизни" своей -- и потому доведу его до конца непременно.
Я упорный враг проповеди: "земная жизнь не важна, спасайте душу, на том свете получите по заслугам".
Нет! Именно потому, что есть "тот свет", мы и обязаны здесь, на земле, создать такие условия жизни, которые бы "душу" не уродовали.
Люди должны бороться со злом на земле. Но эта борьба может быть не животно-озлобленной, а непоколебимо-пламенной только тогда, когда очи борющихся будут смотреть вдаль! Борьба должна основываться не на "инстинкте", а на сознании. Только тогда бойцы не дрогнут ни перед какой опасностью...
Не принимаю никого. Без исключения. Потому что моё решение вести переписку "из затвора" -- не каприз или кокетство "таинственностью", а самое основное требование моего внутреннего чувства. Пишите мне. Буду очень рад.
За последнее время я получаю в неделю от 150 до 200 писем. Из них половина с адресами -- этим надо ответить по почте, половина без адресов -- надо ответить в газете. "Ответы на письма" я пишу два раза в неделю -- и могу (по объёму статьи) ответить в неделю 40-50 человекам.
Другими словами, от каждой недели "остаётся" 25-50 писем. А в результате, у меня есть письма августа месяца, на которые я не могу успеть ответить! Ещё сложнее обстоят дела с перепиской по почте. Я не могу написать более 10 писем в день. Иначе ответы будут действительно невнимательны и торопливы. Но, отвечая в день на 10 писем, я еженедельно "опаздываю" отвечать на 20-30-50 писем: какое опоздание получается в течение месяца -- сообразите сами.
Как же быть? Я давно собирался поделиться с друзьями фактической стороной моей переписки, чтобы и не сердились за поздние ответы, и не рассматривали их как "невнимание". Ведь, в самом деле, как же быть-то? Ни труда, ни времени я не жалею. Но ведь в сутках 24 часа -- и уж этого никак не изменить. Завести "секретаря"? Но тогда пропадёт весь смысл моей переписки, которая вся держится на внутренних отношениях со мной лично.
Вот и приходится делать так, как делаю я: прочитывать все получаемые письма -- и затем делить их на категории: спешные и неспешные, причём и на те, и на другие всё же отвечать "по очереди"...
Я не только не жалуюсь, что "много писем", а прямо скажу, что никогда не был внутренне так счастлив, как перекинув этот невидимый мост от себя к "читателям" и почувствовав искреннюю, душевную, дружескую связь с ними. Пусть только не толкуют ложно "опоздания" и не сердятся на меня незаслуженно.
Ваше письмо произвело на меня глубокое впечатление -- и мне многое хочется сказать вам. Вы пишете о своей дурной жизни и говорите, между прочим: "Жизнь моя житейски благополучна, но в то же время так грязна и так опротивела мне, что каждый день, просыпаясь, я спрашивал: стоит ли продолжать её?"...
Вы говорите о моей "чистоте". Оставьте это.
Но, касаясь настоящего, скажу вам, что под впечатлением вашего письма вчера вечером я долго вспоминал свою жизнь, и, если бы я написал свою "автобиографию", вы увидали бы, что самые обыкновенные смертные переживают в своём развитии ужасающие колебания. Когда-то я жил жизнью, очень близкой к вашей. И порок, отравлявший меня, по-видимому, был тот же, что и ваш. Годы нравственного растления совпали для меня, по страшной игре судьбы, с большим внешним успехом. Накануне "профессорской карьеры" я чуть не покончил жизнь самоубийством. А через несколько месяцев очутился "за Волгой", где на затопленных разливом полянах ловил вентерями рыбу. И город с его растлением, кошмарной грязью и отупляющей трескотнёй казался мне тяжким сном...
Я верю, что через 5 лет упорной работы над собой -- вы так же, как "зритель", оглянетесь на свою жизнь.
Пусть моя "автобиографическая" справка будет вам доказательством, что коренные переломы в жизни самых обыкновенных людей -- это не громкие фразы, а живой опыт.
Ещё раз и ещё раз повторю:
-- Не падает только тот, кто не идёт, а стоит на месте, не ищет, не борется, ни к чему не стремится!
Но такой человек -- равнодушен к своей "грязи" и не станет думать о самоубийстве.
Позвольте же мне, старшему брату вашему, не "чистому", а "грязному" -- может быть, более тяжкими грехами грешившему, чем вы, -- протянув руку и по праву друга, сказать вам: встаньте!
Свободное копирование
