1914
В харьковской гимназии на уроке географии мальчик неожиданно выхватил из кармана пузырёк с какой-то жидкостью и, крикнув: "Прощайте!", начал пить. В бессознательном состоянии его отправили в больницу.
Многим это самоубийство "первоклашки" покажется "смешным". Теперь в газетах часто мелькают такие "смешные" самоубийства. На меня они производят какое-то особенное впечатление... Всю душу переворачивают. И жалко, и жутко, и, главное, стыдно и стыдно. Точно ты виноват во всём. Точно мог и не захотел спасти этого милого, больного, может быть, но, уж конечно, несчастного, страшно несчастного мальчика.
Недавно в одном городе на берегу Чёрного моря повесился ученик местной школы. Накануне вечером в книге, где записывают болезни учеников, он написал: "Диагноз -- смерть. Лечение -- верёвка". Я видел, как везли этого ученика за город, в часовню. Он лежал на телеге, плохо прикрытый простынёй, ноги беспомощно выставлялись наружу, и телега по ухабам трясла их в разные стороны. За телегой шло несколько десятков учеников. И как нарочно день был удивительный, яркий, весенний. Сейчас на Кавказе всё в цвету: трава зелёная, деревья зелёные... Неужели же и этот воздух, и эта весна, и этот лес -- всё отравлено! Всюду смерть!
Да, воздух отравлен, но не смертью, а кощунственной мыслью, что "выход" в петле! Ещё ничего не случилось, но вся психика насыщена этой идеей. Каждый день газеты приносят рассказы о новых "случаях", об этом же говорят многие, видевшие своими глазами. "Выход" из жизненного затруднения -- петля, как лучшее лекарство от страдания, уже подсказан впечатлениями жизни.
Они носятся в воздухе. Ими уже отравлен человек, даже не начавший жить. И вот достаточно любого повода, от серьёзного до ссоры из-за "блошек", чтобы "выход" явился без зова, сам собой, и толкал руку к верёвке, к револьверу, к яду...
Как часто для близких бывает очевидно, что, удержись самоубийца в этот момент, он никогда бы ни за что потом не согласился отказаться от своей жизни и жил бы, может быть, прекрасной и счастливой жизнью. А те, кто бывал на краю отчаяния и готов был покончить с собой, но всё же пережил, -- как часто они потом сознают всё безумие шага, раньше казавшегося им "неизбежным"! Пишущий эти строки знает по опыту. Ему самому пришлось пережить такой период, когда жизнь казалась совершенно конченной и внутренне, и внешне, и самоубийство являлось простым, неизбежным и потому лёгким "выходом" из положения. Но теперь, оглядываясь назад, видишь, что то, что ты принимал за конец, было лишь началом жизни. Видишь, что думал "жизнь кончена", когда она ещё не начиналась. Но словами убедить в то время было невозможно. "Конец" ощущался всем существом! Убедить могла сама же жизнь!
Смерть спешит сделать своё страшное дело весной, потому что в пробуждающейся природе видит конец своему владычеству. Только бы силы хватило немного. Немного потерпеть. Намного подождать. Немного ещё пожить.
И поверьте, весна одержала бы полную победу!
Передо мной рукописная книга.
Тщательно, любовно выведена каждая буква. Так же тщательно подобраны иллюстрации: картинки из журналов. А некоторые иллюстрации "от руки". Название книги: "На утешение скорбящим"...
И на первой странице значится: "Эту книгу составил безногий петроградский мещанин, находящийся на призрении в богадельне Особого Присутствия по призрению бедных Иван Иванович Павлов, 36 лет".
Что же ищет этот "безногий" человек, для которого вся жизнь замкнулась теперь в четырёх стенах богадельни?
Достаточно привести название первых глав: "В утешение", "Всегда радуйтесь", "Не унывайте".
Ведь "уходящие от жизни" ушли не из четырёх стен богадельни -- от всего мира! Тут ли было не радоваться! Тут ли время было "унывать"...
А вот безногий пишет им книгу "на утешение"... И наклеивает гирляндочки с цветами -- как символ радости жизни!
Свободное копирование
