Наступил 1981 год. Во многом этапный для нашей семьи.
Валера должен был поступать в институт. Хотя школу он окончил хорошо, в нем, к сожалению, не было твердой уверенности в своих силах. Мы долго и мучительно думали. Но под влиянием, рекомендацией, и даже некоторой поддержке моего двоюродного брата, профессора стоматологии, выбор был сделан в пользу Московского стоматологического института.
Господи! Какими мучениями сопровождалось это поступление. Я взял отпуск и поехал вместе с Валерой. Я думал, что как во время моей заочной учебы, мы будем заниматься по 16 часов в сутки. Но Валера, ни физически, ни психологически не был подготовлен к подобному штурму. Несмотря на это мы занимались там до возможного предела. Даже одна из репетиторш изрекла: сейчас он уже готов для поступления в любой институт Союза, если там будут честные правила.
Думаю, что поступать могли мы оба. Я был не просто спарринг партнер, а настоящий партнер. Но Валера тоже сделал максимум, возможный для него. После экзаменов, он справедливо заметил, что за всю свою жизнь столько не работал, сколько за этот месяц в Москве. Но как бы там, ни было, Валера в конце августа уехал домой уже студентом мединститута, через пару дней вернулся и я. При подготовке к экзаменам было не мало различных эпизодов, но главного они уже не меняют.
Но думаю, что будет уместным сказать, что эти дни были наиболее трудными не только для Валеры, но и для меня. Провожая его на первый экзамен, у ограды института, я ему сказал: Иди и ничего не бойся. Сдашь, будет общая радость. Не сдашь, будет общая беда. А общими силами мы ее преодолеем. Валера потом говорил, что эта позиция семьи, оказала ему немалую помощь в психологическом настрое на экзаменах.
В этот же период пришло время решать жилищные дела моей тещи, бабы Нины. Единственный вариант, который тогда допускал закон, это был обмен. Нашли маклера нашли человека, который вообще уезжал из Тбилиси. Он за соответствующую мзду готов был менять куда угодно. Но после обмена квартира оформляется на Бабу Нину, а если с ней что-то случится, квартира отходит государству.
Но кто бы это хотел: тратить уйму денег и не иметь никаких гарантий на последующую собственность. Возникла необходимость прописать к ней в Батуми Женю, тогда они переезжают как будто вдвоем, а в случае чего, квартира становится Жениной. Женя, будучи ранее в Батуми, несколько раз болел. Мы вызывали врача из поликлиники официально. Они мне дали соответствующую справку, что Женя у них на протяжении 2-3 лет лечился. Он там подолгу находился. Я обратился с официальным письмом, что Жене нужен морской климат. Приложил справки врачей. Тамошнее высшее руководство с пониманием отнеслось к здоровью ребенка и разрешило его приписать в домовую книгу, а не прописать, поскольку он еще мал и паспорта не имеет. Ну а дальше было уже дело техники и времени
Там дали выписку, что выезжает два человека. Ну а здесь, разумеется, прописали двоих. Все это дело длилось более года, потребовало несколько поездок, но завершалось именно тогда, когда мы с Валерой уехали в Москву сдавать экзамены. Мне даже пришлось попросить своего друга проконтролировать ход оформления завершающих документов.
Этот год оказался знаменателен еще двумя событиями.
Со мной переговорил наш бывший зам. Министра торговли, не соглашусь ли я перейти на другую работу, с лучшими условиями, если такое предложение будет мне сделано. Как всегда в таких случаях, я обещал подумать.
Когда Лена должна была вернуться из Москвы, оставив там Валерия самолет опаздывал. Мы с Женей много времени провели в аэропорту. Ситуация располагала к разговору, и я его спросил: «Как ты думаешь, как с мамой мы одни будем здесь жить, если ты тоже уедешь учиться в Москву?» О том, что Женя должен поступать в МГУ, у нас в семье уже очень давно сомнений не было. Он загодя готовился именно в этот ВУЗ. Вариант с Валерой выскочил неожиданно. Отпускать обоих мне было страшновато. Причем это, наверное, потребовало бы снимать две квартиры, потому, что в одной комнате, при их противоположном диапазоне интересов, жить бы не удалось. Вариант более чем накладный.
У нас оставалось два года. Женя задумался. Мы оба долго молчали.
Потом он сказал: «есть два обстоятельства.
Первое. Здесь нет на русском языке нужной мне специальности. Я не смогу сдать вступительный экзамен на грузинском языке, хотя буду учить его очень добросовестно.
Второе. Здесь с учебы, за редким исключением, всех забирают в армию. Теряется два года, а иногда и научный потенциал.
Если мы найдем решение этих вопросов, я согласен остаться на учебу здесь». На том и порешили. Я начал заниматься этими вопросами, а Женя перенастраиваться на местную волну.
Во что и как это вылилось, я расскажу позднее.
Свободное копирование
