На Алтае, сколько я мог заметить, по окрестностям Сузуна, Салаира, Барнаула и несколько далее редко увидим из простолюдинов красивых мужчин, а тем более женщин. Все они какие-то испитые, кажутся старее своих лет и в общем белорусы, так что весьма редко встретишь брюнета или брюнетку. Прожил я на Алтае около 20 лет, и мне не удавалось видеть не только красивую, но даже и миловидную девушку или женщину. Все они более или менее однообразны и не производят приятного впечатления, особенно по удаленным деревням. Конечно, я говорю в общем взгляде на расу, в чем и повторяюсь. Так, напр., живя долго в Сузуне и в Барнауле и знакомясь с их близкими и далекими окрестностями, наконец, наблюдая за новобранцами, я не могу сказать, что я видел красивого мужчину или красивую женщину. Встречается только какое-то подобие и только!.. Говорят, что несколько повиднее народ в так называемых поляках, населении к югу за Змеиногор-ском, но я там не бывал и ничего из личных наблюдений сказать не могу. Если же это и так, то не имело ли тут влияния смешения рас русской и польской народности. Дело в том, что этот край был заселен в 1765 году по повелению Екатерины II поляками, выведенными войсками из Польши, и раскольниками с Ветки, которых и водворили по pp. У бе и Ульбе, а также в северные предгорья Алтая. Тут является уже приволье, зажиточность и своеобразные костюмы, что и отразилось в потомственном населении с благоприятной видовой стороны, что заметил в своих записках и путешествовавший по Алтаю Финч в 1876 году.
Такова ли картина в общем в Забайкалье?.. Нет!.. Там народ той же расы гораздо представительнее, как-то разнообразнее и перемешан от самых типичных блондинов до густо-ярых брюнетов; то же, конечно, относится и к прекрасному полу. Видеть в Забайкалье красивого мужчину, а тем более красивую женщину -- вовсе не редкость. В особенности такая представительность заметна у так называемых семейских, т. е. единоверцев, или старообрядцев.
В том, что встречаются красивые личности в Забайкалье, даже в инородцах, я приведу небольшую выписку из известной местной поэмы "Авван и Гайро" одного нерчинского пиита Ф. И. Бальдауф, который написал ее для своего приятеля, горного чиновника И. И. Корнилова.
В ее устах не дышат розы,
Но дикий огненный Ургуй
Манит любовь и поцелуй.
Я видел в зимние морозы,
Как на полночных небесах
Сиянье яркое сверкает:
Так у тунгуски на щеках
Румянец девственный играет...
Но с чем сравню я блеск очей,
Очей Аввана сердцу милых,
То оживленных, то унылых?..
О, дева!.. Блеск твоих очей
Ни с чем сравнить я не умею --
Я сам, о прелести твоей
Воображая, пламенею.
Как опишу я твой наряд,
Небрежность, простоту движений?
Твою улыбку, милый взгляд
И нежность чудных выражений?..
Злые языки говорят, что на алтайском населении отразилась печать забитости и плюгавости с времен обязательного труда, когда народ якобы не досыпал и не доедал!.. Но ведь это было уже давно, и тот же обязательный труд существовал и в Нерчинском крае... Почему же там более благоприятная картина расовой народности?..
И мне кажется вот почему.
В Забайкалье, а в особенности в Нерчинском крае, слишком много пришлого элемента. Ведь кого тут только нет? Поляки, жиды, грузины, армяне, черкесы, татары, немцы, шведы и даже французы и турки!..
Положим, что все они явились туда подневольно, но тем не менее эта самая подневольность заставляла их смешаться с населением края; а при этом смешении явилось как бы обновление крови, что и отразилось благоприятно на видовом изменении расы. Разберите любую семью в Нерчинском уезде, и вы непременно доищетесь, что в ней кто-нибудь из родичей был какой-нибудь ссыльный и чаще всего не русский.
Так или не так, но ничего подобного не могло быть на Алтае, и расовая кровь осталась в застое.
Кроме того, мне кажется, что в этом случае имело и имеет большое влияние жизненное довольство. Сколько я заметил, в общем забайкальцы живут зажиточнее алтайцев. На Алтае уже давно проявилось кулачество; там его не было, но была зажиточность, которая не отражалась на бедности тем давящим кошмаром, какой является и во сне и на яву при кулачестве. Бедность, помогая зажиточности, поправляется и сама; а так ли это при кулачестве? Нет!.. Тут она морится, мотается и не поправляется; а словно и "гореть не горит, и таять не тает, а просто измором ведется", -- как говорят сибиряки...
Где на Алтае те громадные табуны рогатого скота, баранов, лошадей, от которых ломятся степи Южного Забайкалья? Где те рысаки, иноходцы, бегунцы (скакуны), каких вы найдете не только в заводах и рудниках, но и почти в каждой забайкальской деревне? Что это доказывает, как не зажиточность живущего там люда?.. Тысячу раз прав наш любимый поэт Некрасов, так метко сказавший в своей поэме "Дедушка" о приволье и богатстве Забайкальского края.
... Чудо я, Саша, видал:
Горсточку русских сослали
В страшную глушь за раскол,
Волю да землю им дали;
Год незаметно прошел --
Едут туда комиссары;
Глядь -- уж деревня стоит,
Риги, сараи, амбары!
В кузнице молот стучит,
Мельницу выстроят скоро,
Уж запаслись мужики
Зверем из темного бора,
Рыбой из вольной реки.
Как там возделаны нивы,
Как там обильны стада!
Высокорослы, красивы
Жители, бодры всегда,
Видно -- ведется копейка!
Бабу там холит мужик:
В праздник на ней душегрейка --
Из соболей воротник!..
Свободное копирование
