Несколько слов о скандале, который преподнес МАСу неуемный австралиец Уэйн Оркистон. При согласии Президента нашей Комиссии Ричарда Стивенсона, никого больше не ставя в известность, он затеял осуществить кампанию по резкому расширению круга членов Комиссии по истории астрономии. От лица Стивенсона он разослал по всему свету сотни писем разного калибра историкам астрономии с приглашением вступить в ряды МАСа. Эти люди отчасти занимались историей астрономии, но в массе своей не были специалистами-астрономами: журналисты, гуманитарии, любители.
Здесь следует объяснить процедуру приема в члены МАСа. Если очередной съезд происходит в большой стране, например, в Штатах и в члены Союза будут принимать всех желающих, то в Союзе тотчас обнаружится флюс -- преобладание членов из одной страны. Чтобы избежать такого нежелательного для Союза положения дел, Исполком МАС вводит ограничительные квоты на представительство ученых от одной и той же страны: Союз требует на кандидатов рекомендации уполномоченного национального органа в пределах выделенной ему квоты. Это и есть одна из причин, почему в Москве большинство сотрудников ГАИШа не были членами МАСа. (Другая причина -- необходимость Академии наук платить за них членские взносы).
Но есть лазейка. Если по тем или иным причинам (возможно, политическим) тот или иной ученый не пользуется должным признанием в собственной стране, но имеет международный авторитет как специалист в определенной области астрономии, он имеет возможность быть принятым в члены МАСа по представлению профильной научной Комиссии Союза. Такие единичные случаи рассматриваются в порядке исключения специальной Комиссией МАСа по приему новых членов.
Оркистон, ничтоже сумняшеся, представил от лица нашей Комиссии руководству Союза около сотни личных дел на лиц желающих стать членами МАСа, минуя национальные астрономические органы своих стран. В руководстве МАСа справедливо сочли, что наша Комиссия обезумела (и ее следует за это попросту упразднить). Президент Стивенсон залез в кусты: он, дескать, совершенно не опытен и сам не знает, что это он там такое наподписывал. Генеральный секретарь МАСа избегал его и не хотел с ним даже разговаривать.
Это все всплыло на съезде в Сиднее (Австралия), где я стал Президентом Комиссии. С негодованием личные дела отвергнутых кандидатов спихнули мне. Чтобы уладить конфликт, после съезда мне пришлось перед всеми приглашенными Оркистоном в МАС рассыпаться в извинениях и объяснять, что они ни в чем не виноваты, а приглашения были направлены по недоразумению. Действовать же отвергнутым кандидатам надлежит в общем порядке через свои национальные астрономические органы, которые к ним в большинстве случаев отнюдь не благоволили. Уэйн Оркистон, кстати сказать, по итогам всей этой передряги вышел сухим из воды, а я -- урегулировав ситуацию -- остался как бы без вины виноватым. Как говорится, то ли он украл, то ли у него украли, но в краже замешан.
О размолвке с Разауллахом Ансари. Комиссия по истории астрономии МАСа была не единственным международным органом в этой сфере. Другая комиссия -- по сути точно такая же -- существовала в Международном союзе истории и философии науки. Но по форме между ними была непреодолимая разница.
С момента своего образования в 1919 г. демократичный МАС всегда имел персональное членство. Члены комиссий МАСа -- это члены Союза, которые сами избирают свое руководство по профессиональным признакам. В отличие от МАСа, сильно политизированный Союз истории и философии науки (образован после Второй мировой войны в 1956 г. -- в разгар международных трений) не имеет персонального членства, а только представительство стран-участниц. Руководители комиссий в этом случае избираются съездом Союза (голосуют по одному делегату от каждой страны) по политическим мотивам, а члены комиссий назначаются туда вообще неизвестно как и кем: я во всяком случае не смог получить по этому поводу от Генерального секретаря этого Союза никакой ясности.
Существовала неписаная традиция, что Комиссию по истории астрономии Союза истории и философии науки автоматически возглавляет Президент Комиссии МАСа. С 1994 по 1997 гг. им был индус из города Олигарх Разауллах Ансари. В 1997 г. в Киото Комиссию МАС возглавил Стив Дик. И вдруг я обнаруживаю в официальных документах, что Ансари продолжает функционировать как Президент Комиссии по истории астрономии Союза истории и философии науки и не имеет никакого намерения покидать доставшийся ему пост в дальнейшем.
Этот запутанный вопрос пришлось решать с руководством обоих Союзов на встречах в Мехико и в Брюсселе. Дело завершилось подписанием двумя Генеральными секретарями документа, закрепляющего неписаную традицию писанной. В официальном меморандуме подтверждалось, что Президентом бывшей Комиссии по истории астрономии Союза истории и философии науки (она была переименована в межсоюзную) по должности становится избираемый на каждые три года Президент Комиссии МАСа. Членами-корреспондентами Комиссии МАСа могут становиться и не члены МАСа, но они не участвуют в выборах Президента. В случае возражений по кандидатуре Президента не-члены МАСа могут апеллировать к руководству Союза истории и философии науки, которое в данном случае должно сноситься с руководством МАСа и имеет право вето. Все это громоздко, но вполне здраво в условиях описанных выше структурных различий двух Союзов.
Между тем, оборотистый Ансари не растерялся и тотчас добился реванша. Пользуясь связями в руководстве Союза истории и философии науки, он без промедления организовал новую астрономическую комиссию с видоизмененным названием "История древней и средневековой астрономии", став ее пожизненным главой. Но к МАСу это уже не имело отношения, и меня поэтому ничуть не волновало. Хочет, пусть будет кем хочет. Я не нанимался бить по рукам всех самозванцев.
Свободное копирование
