Второй раз я баллотировался на пост директора Ленинской библиотеки. Эти провальные выборы неумело режиссировал Николай Николаевич Губенко -- актер и убежденный коммунист, который с ноября 1989 по 1992 гг. был последним (седьмым по счету) Министром культуры СССР. (После чего развалил на две части Театр на Таганке). Толкали меня на это место несколько инициативных активистов. Главный среди них -- председатель клуба краеведов "Москва" Эсфирь Семеновна Красовская, в дальнейшем успешный директор культурного центра "Дом-музей Марины Цветаевой" в Борисоглебском переулке (дом 6) -- это близко от моей родной школы.
К предоставлению будущей программы действий на посту директора Ленинки я отнесся в высшей степени дотошно. Как раз перед этими событиями с Олей и Ксюшей я провел, как писал выше, месяц в Лондоне. Воспользовался случаем для нескольких посещений нового здания библиотеки Британского музея и сбора материалов о ней. В Москве через добрую знакомую Зою Арсеньевну Покровскую из Отдела редких книг Ленинки я познакомился с главными фигурами Ленинки и тщательно проанализировал их взгляды. Короче, был крепко подкован в нуждах библиотеки и возможных путях их разрешения.
Трудности главной библиотеки страны коренились в двух проблемах. Первая: острая нехватка помещений, разруха и техническая отсталость. Библиотеку надо было резко расширять и полностью технически переоснащать, что было, скорее всего, не под силу гуманитарию. Достаточно сказать, что из-за строительства метро высотное здание книгохранилища треснуло надвое. Запыленность библиотеки в десять раз превышала норму, но в ней не было даже обычных пылесосов.
Вторая трудность: особенности коллектива, преимущественно женского. Обилие матерей-одиночек с нищенской зарплатой и отсутствием всяких стимулов к качественной работе.
По поводу конкурса я подробно проконсультировался с Председателем конкурсной комиссии. Им был директор Библиотеки иностранной литературы, вездесущий Вячеслав Всеволодович Иванов (род. в 1929 г.), ныне академик, лауреат Ленинской премии, профессор Калифорнийского университета и прочая, и прочая. Меня с ним свел его друг и мой сосед по подъезду с третьего этажа Игорь Иванович Виноградов. (Я о нем уже упоминал; партийный идеолог и "серый кардинал" Суслов некогда лично выгонял его из "Нового мира" времен Твардовского).
В связи с объявлением открытого конкурса самовыдвиженцев на пост директора Ленинки было двадцать семь, и критерии конкурса подвергались жестокой критике со всех сторон. Так, например, почем зря ругали пункт, по которому директором мог стать только житель Москвы. Возражали -- а что, если в столицу приедет новый Ломоносов? (Между прочим, думаю, что возражение не имело силы: директор -- прежде всего хозяйственник, и он должен быть отлично осведомлен о специфических условиях именно в Москве, а не где-то у себя на малой родине).
Н.Н.Губенко откровенно проталкивал на пост директора библиотеки физика С.П.Капицу (широко известного как ведущего популярной тогда телепрограммы "Очевидное -- невероятное"). Достоинства "невероятного" Капицы были точно те же, что я числил за собой. Он -- технарь, который мог возглавить компьютерное переоснащение библиотеки, но по своему духу не чурался проблем культуры. Беда одна: С.П.Капица -- в отличие от своего гениального отца, Нобелевского лауреата по физике Петра Леонидовича Капицы -- всегда слыл сибаритом и никогда не утруждался систематической ответственной работой. Успешную телепрограмму за С.П.Капицу тащил на своих плечах преимущественно Лев Николаевич Николаев, в последующем автор еще многих телевизионных инноваций.
На общее собрание коллектива Ленинки по обсуждению кандидатур на пост директора С.П.Капица вообще не явился. Он сказал, если коллектив меня пригласит на директорство -- соглашусь, а сам набиваться не стану. Позиция великого человека, но люди восприняли ее как неуважение к коллективу, и Капицу прокатили. На собрании доминировал юный демагог -- председатель читательского совета библиотеки -- кандидат исторических наук Игорь Святославович Филиппов (37 лет). По моим впечатлениям, он был треплом и совершенно неопытным администратором, но благодаря броским популистским речам именно он получил преобладающую "народную" поддержку. Губенко плюнул и утвердил его директором (в январе 1992 г.).
Как витиевато изложено в истории библиотеки, новые условия демократической России "требовали от руководства Библиотеки знания библиотечного дела, истории Библиотеки, мудрости, умения в этих сложных условиях руководить и вести вперед коллектив". 9 января 1996 г. И.С. Филиппов был освобожден от занимаемой должности". Ничего значимого для библиотеки этот юный самозванец не совершил. После его назначения Н.Н.Губенко покинул пост министра. Вся эта бесславная эпопея расценивалась как "гримасы демократии".
Проливают свет на стиль руководства Филиппова мемуары его заместительницы и на короткое время преемницы Т.В.Ершовой (цитирую с большими купюрами):
"Как и многие мои коллеги, я очень приветствовала его назначение и верила, что этот молодой, энергичный, много бывавший на Западе человек распахнет окна для свежих ветров перемен и сделает Ленинку (с нашей помощью, конечно) самой современной и самой передовой в России, одной из лучших в мире. Эта вера жила в нас довольно долго: пережила жуткое двоевластие, недипломатичность Игоря в отношениях c министерским начальством, путание педалей в приоритетах (он тратил несоразмерно много времени на общение c послами иностранных держав, наивно ожидая от них бурного потока подаренных библиотеке книг) и даже неприкрытое деление коллектива на "своих" и "чужих"...
Как бы то ни было, Игорь сам разбудил в нас эти амбиции: именно он в 1993 году провел переговоры c ЮНЕСКО о начале разработки программы модернизации РГБ. Эта идея была c энтузиазмом поддержана ЮНЕСКО...
К концу 1995 года против Игоря были настроены уже очень многие: министерство, люди в аппарате Правительства, половина коллектива библиотеки, комиссия ЮНЕСКО, целый ряд известных публичных фигур, достаточное количество журналистов. При этом директор, обладая ярким даром убеждения, смог превратить многих бывших "чужих" в новообращенных "своих" -- библиотека вздыбилась и разделилась на его сторонников и противников. Всякая созидательная работа замерла. Все это закончилось тем, что Черномырдин своим распоряжением освободил Филиппова от занимаемой должности. По иронии судьбы это распоряжение было выпущено 9 января 1996 года -- в день рождения Игоря".
Т.В.Ершова перечисляет проблемы, доставшиеся ей в наследство от Филиппова: выколачивание денег на зарплату сотрудникам и комплектование фондов (хотя бы на подписку!), судебные тяжбы, затеянные Игорем, бесконечные аварии на убитых конвейерах и в полусгнивших технических коммуникациях, пасквили в газетах, нервная вздернутость части коллектива. Я поинтересовался биографией И.С.Филиппова в интернете. Она оказалась на сайте МГУ и датирована 2007 г. Филиппов -- доктор исторических наук, профессор кафедры истории средних веков МГУ, заместитель декана по международному сотрудничеству. Его работа на посту директора Ленинки вообще не упоминается.
Мои последние выборы были уже легкими, и я о них ранее писал. После избрания В.М.Орла директором ИИЕиТа, по его инициативе Ученый совет института избрал меня заместителем директора по научной работе. Я пересел из людной общей комнаты своего Сектора в отдельный кабинет. Стал появляться на службе не два раза в неделю только в "присутственные" дни (вторник и четверг), как это принято в академических институтах гуманитарного профиля, а каждый день. Однако разница в моем мироощущении оказалась громадной.
Как того требовало от института руководство Академии, перво-наперво нам с Орлом предстояло провести очередную переаттестацию кадров. Приказом по институту Орел создал комиссию по переаттестации под моим председательством, но дело не заладилось. Мы столкнулись с незримой, но непреодолимой преградой.
В институте, например, числилось немало очень пожилых сотрудников, которые не только не выдавали никакой продукции, но по состоянию здоровья с трудом могли передвигать ноги и дойти до института. Тем не менее, все они один за другим посещали мой кабинет и требовали к себе особого отношения. Логика была железной: "Я -- ветеран труда. Я всю жизнь отдал на благо Академии наук. Но пенсия моя, как вам хорошо известно, мизерная. Теперь вы, молодые, намереваетесь отправить меня, старика, на пенсию, чтобы я прозябал в нищете. Не выйдет. Я буду жаловаться в Президиум Академии, и меня поймут". И то была сущая правда. Президиум Академии удовлетворял практически все жалобы. Оказалось, что переаттестация -- пустая трата времени. Мы, руководители института, без последствий для самих себя не могли тронуть ни одного непродуктивного сотрудника.
Свободное копирование
