Пережив путч 19-21 августа 1991 г., наш районный совет не пережил следующей исторической вехи -- бескомпромиссного конфликта между Верховным советом под водительством Р.И.Хасбулатова и Президентом Б.Н.Ельциным, закончившегося стрельбой по верхним безлюдным этажам Белого дома из танков холостыми болванками (4 октября 1993 г.). Была стрельба и в нашем микрорайоне: ночью под нашими окнами изредка били автоматные очереди. Не знаю, кто в кого стрелял.
Тотчас после этих событий 9 октября 1993 г. указом Президента Ельцина No 1617 "О реформе представительных органов власти и органов местного самоуправления в Российской Федерации" советы всех уровней по всей стране распускались, чему лично я был несказанно рад. Уйти из депутатов по собственному желанию было нарушением моральных обязательств, взятых перед избирателями. Я этого сделать не решался. Но продолжать бесплодно тянуть лямку в прежнем духе -- тоже было нелепо. Как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло. Я пробыл депутатом три с половиной года в самое трудное для Москвы и страны время.
Приобретенный в райсовете опыт резко охладил мой романтический пыл заниматься законотворческой деятельностью. Меня потом несколько раз звали вернуться в московские властные структуры, но я категорически отнекивался. Да и поздновато было возвращаться к этому виду деятельности в 54 года. Тем не менее, в надежде принести практическую пользу, я еще два раза участвовал в шумных избирательных кампаниях: в МИИГАиКе и в Ленинской библиотеке.
Василий Дмитриевич Большаков, ректор МИИГАиКа, который так-таки и не сумел помочь мне с возвращением в МИИГАиК из-за повышения на пост зампредседателя Высшей аттестационной комиссии, недолго усидел на новом высоком месте. Новоиспеченный ректор МИИГАиКа В.Е.Новак, целиком зависимый от Большакова, добровольно освободил кресло ректора, и Большаков вернулся на прежнее место. Новак пробыл ректором всего 11 с половиной месяцев. А еще через семь лет В.Д.Большаков скончался от рака. И, как некогда в случае с райсоветом, К.Б.Шингарева убедила меня подать документы на открытый конкурс на должность ректора -- новинку первых лет эпохи становления постсоветской демократии.
Некоторые друзья по институту убеждены, что это была попытка с негодными средствами. Может быть, но я так не думаю, поскольку действовал тогда осмотрительно и основательно. Я получил длительную аудиенцию у начальника Главного управления геодезии и картографии при Совете министров СССР (ГУГК) -- основного потребителя геодезических и картографических кадров. Им был (с 1983 по 1992 гг.) Виктор Романович Ященко (род. в 1935 г.). Он попал на номенклатурный пост в Москву из Свердловска, где с 1977 по 1983 гг. был Генеральным директором Уральского аэрогеодезического объединения. Кончал он не мой родной МИИГАиК, а НИИГАиК -- Новосибирский институт инженеров геодезии, аэрофотосъемки и картографии. В общении он был либерален и доброжелателен, отчасти, наверное, еще и потому, что пока не очень хорошо освоился в московских коридорах власти. Обладал литературными способностями.
Кстати сказать, в дальнейшем В.Р.Ященко оставил заметный след в литературе, опубликовав не менее десятка книг о своем практическом опыте геодезиста-топографа ("По геодезическим маршрутам", "Карты ценою жизни", "Русские колумбы", "Будни первопроходцев" и так далее по книжке в год). Они многократно переиздавались и переводились на иностранные языки.
С Ященко мы пришли, естественно, к согласию, что главным претендентом на пост ректора МИИГАиКа является выпускник института и летчик-космонавт, дважды Герой Советского Союза В.П.Савиных. Разумеется, конкурировать с ним нечего было и думать, но его ситуация была неясной. Он должен был вот-вот в третий раз полететь в космос и поэтому не рвался уходить из отряда космонавтов. Вопрос заключался в том, разрешат ли ему продолжать тренировки и лететь в космос, совмещая это с должностью ректора.
Мы с В.Р.Ященко пришли к обоюдному согласию, что, если В.П.Савиных придется снимать свою кандидатуру, то я имею шанс на избрание и получу поддержку со стороны ГУГКа. Не могу сказать трезво, какова была истинная цена слов Виктора Романовича, но наша встреча не имела последствий. Савиных разрешение получил: он и в космос третий раз слетал, и ректором стал.
Через 19 лет на посту ректора в интервью "Московской правде" 27 июня 2007 г. В.П.Савиных объяснил корреспонденту свою версию, как случилось, что он пошел в ректоры:
-- А как получилось, что вы пошли в ректоры? Карьера в космонавтике развивалась успешно, вы были востребованы, по-настоящему знамениты...
-- Потому и пошел, хотел помочь вузу. А было так. В июле 1988-го, вскоре после возвращения со станции "Мир", мне предложили возглавить новый комплекс в НПО "Энергия", это было перспективное назначение, непосредственно связанное с тем, чем я занимался. И тут умирает ректор МИИГАиКа. Меня пригласил Иван Филиппович Образцов, бывший тогда министром высшего образования России, спросил, не соглашусь ли выставить свою кандидатуру на ректора. Вот уж чего не ожидал! Спросил, смогу ли остаться в отряде космонавтов. Мне обещали. Поехал советоваться с Елисеевым, тоже космонавт, стал ректором в Бауманке. А вскоре узнал, что ситуация в МИИГАиКе сложная, на выборы идут влиятельные люди со стороны, и совершенно очевидно, что их менее всего интересовал учебный или научный процесс. И я принял решение. Кстати, как только это стало известно, те люди сняли свою кандидатуру. Вот так и стал ректором.
Не знаю уж, кого именно В.П.Савиных имел в виду под влиятельными людьми со стороны, которым чужды интересы института. Или бухнул это для красного словца. Мне помнится, что кандидатов было несколько, и все они были выпускниками МИИГАиКа. Так, был среди неслабых кандидатов Иван Федорович Глумов -- один из корифеев Министерства геологии. Позднее он стал замминистра природных ресурсов, а после ухода с государственной службы -- генеральным директором открытого акционерного общества "Северная Нефтегазовая Компания". Но он тоже радел об интересах родного ВУЗа. Еще одним кандидатом был проректор из команды Большакова -- С.Ф.Федоров. (Я знал его еще со студенческих лет до того, как Большаков настоял на смене его фамилии; студентом он был Сережей Холуевым).
Подвожу итог: и В.П.Савиных, и я -- оба хотели помочь развитию alma mater. Возможности Савиных были гораздо мощнее моих.
Свободное копирование
