Моя тесная связь с Соболевым не ограничивалась СПАКом. Вершить делами в Москве, находясь в Ленинграде, отнюдь непросто. Естественно, что ленинградцу Соболеву требовалось в Москве неформальное доверенное лицо: достаточно молодой и мобильный человек близких взглядов, который бы широко знал астрономический мир, мог бы держать шефа в курсе текущих событий и справляться с его поручениями на министерском и других бюрократических уровнях (помните, как констатировал Сева Иванов, шеф руководил путем писания бумаг и раздачи поручений близким к нему людям). Это была, разумеется, не моя инициатива, но история как бы повторилась. В молодости я был помощником Е.Ф.Рязанова -- "посла по особым поручениям" С.П.Королева. Теперь я сам оказался "послом по особым поручениям" при академике В.В.Соболеве.
Бывали случаи, когда Соболев по несколько раз в неделю звонил мне в Москву из Ленинграда. Не упускал случая заглянуть в наш дом с визитом, приезжая в Москву на общие собрания Академии; тем более, что от Московского Дома Ученых до нашей квартиры на улице Рылеева было три минуты пешком. Мы проводили с ним время в поездках по памятным историческим и литературным местам Подмосковья. Вместе ходили в гости к общим знакомым (Л.Н.Радлова). Он брал меня с собой на "экскурсии" в знаменитую привилегированную столовую Академии для академиков и их гостей на Ленинском проспекте.
В новелле "Глядя на Лысенко" эта потаенная столовая в ироническом ключе описана И.С.Шкловским: "Столовая Академии наук находится на Ленинском проспекте, почти точно напротив универмага "Москва". Вывески на ней нет, только на массивной стеклянной двери приклеена небольшая бумажка с надписью "Ателье -- налево". И действительно, за углом, уже на улице Губкина находится какое-то ателье. Бумажка наклеена, по-видимому, для того, чтобы непосвященные посетители случайно туда не забредали -- ведь потом таких посетителей надо не вполне деликатно выпроваживать", и так далее.
Для ряда поездок Соболеву удавалось отыскивать экзотические маршруты, о которых я не мог даже подозревать. Так, однажды вместе с Амбарцумяном мы посетили усадьбу князей Вяземских Остафьево Подольского района Московской области. В этом живописном месте бывали Пушкин, Жуковский, Гоголь. Николай Михайлович Карамзин написал здесь семь томов "Истории Государства Российского". Роскошное "дворянское гнездо".
С 1807 по 1861 гг. усадьбой Остафьево в 8 км к югу от Москвы владел поэт Петр Андреевич Вяземский. Попав за вольнодумство в 1821 г. в опалу, П.А.Вяземский постоянно жил с семьей в Остафьеве под надзором полиции. Усадьба становится местом встреч и средоточием духовной жизни для многих московских интеллектуалов. Кроме упомянутых выше, здесь бывали такие выдающиеся личности эпохи как Е.А.Боратынский, А.И.Тургенев, В.Л.Пушкин, К.Н.Батюшков, В.К.Кюхельбекер, А.С.Грибоедов, Д.В.Давыдов, Адам Мицкевич. Остафьево нарекли "Русским Парнасом".
Любитель автобусных прогулок, я объездил десятки подмосковных усадеб и монастырей, особенно подле Вереи и Рузы. Подавляющее большинство из них в советское время стояли в руинах. В отличие от многих других Остафьево после революции не было разорено. При советской власти усадьба была обращена в высокопоставленный дом отдыха хозяйственного управления Совмина и прилично содержалась. Возрожденное усилиями Государственного музея Пушкина на углу Пречистенки и Хрущевского переулка (ГМП) в самом начале 1990-х гг. как филиал ГМП, теперь Остафьево превратилось в самостоятельный музей федерального значения. До Соболева я ничего не слышал об Остафьеве, и академик был чрезвычайно горд собой. Что там Амбарцумян, коли он сумел перещеголять литературно-историческим кругозором коренного москвича с неплохим знанием Подмосковья.
Разумеется, я был не единственным доверенным лицом В.В.Соболева в Москве. Так, его учеником по Ленинградскому университету был не кто иной как директор нового Института астрономии РАН академик Александр Алексеевич Боярчук. Но Боярчук был "тяжелой артиллерией" для экстренных случаев. Не станешь же беспокоить академика улаживанием текущих дел в Министерстве высшего и среднего специального образования просьбами принять участие в их совещаниях или желанием достать французский перевод книги самого Соболева, выпущенный издательством "Мир". Боярчук нагружался поручениями только по "великим" проблемам. Я занимался рутинной повседневностью.
Как я уже сказал, Соболев уделял много внимания подготовке астрономических кадров. Он задумывался над оптимальным размещением по стране сети диссертационных советов ВАКа, номенклатурой астрономических специализаций. От него я набрался многих специфических бюрократических знаний. Он целиком разделял мое убеждение во вредоносности исключения астрономии из программы средней школы и совокупления ее с физикой. При жизни Соболева судьба астрономии в школе оставалась под его надежной защитой. Астрономию изгнали из школы лишь совсем недавно.
Свободное копирование
