Р.З.Сагдеев оставался директором ИКИ с мая 1973 по ноябрь 1988 г., и его директорство принесло ему все, на что он мог рассчитывать. В 1984 он получил Ленинскую премию. Для этого нужен был повод, и поводом послужили его давние работы по физике плазмы, выполненные еще в Новосибирске. В 1986 г. Сагдеев стал членом КПСС и попутно Героем Социалистического труда.
Но тут наступили иные времена, и ветер перемен развернул Сагдеева, как флюгер: он стал изображать из себя крупного лидера демократического движения ученых. Он стал примазываться к популярности академика А.Д.Сахарова. Рамки космических исследований показались ему тесны. С перестройкой он с головой ушел в политику, был одним из "банды четырех" научных консультантов М.С.Горбачева на саммите в Женеве и грезил о большем. Ему виделись два варианта: либо заполучить пост Президента Академии наук, либо -- Президента Татарстана (см. мемуары его жены). Но оба варианта сорвались.
По-моему разумению, стать Президентом Академии наук Р.З.Сагдееву никогда не светило. Сколько ни слышал я суждений о нем от высокопоставленных деятелей Академии, казалось, каждый из них знал ему цену. Как бы ему этого ни хотелось, он не сумел стать даже одним из многих вице-президентов. Казалось, он был в шаге от этого поста в связи со смертью в 1980 г. вице-президента Б.Н.Петрова (долгие годы председатель Совета "Интеркосмос"). Открывшаяся вакансия словно была придумана для Сагдеева, но и тут ничего не срослось. Что же касается Татарстана, его сильный и заслуженный лидер Шаймиев готов был видеть Сагдеева не более чем ректором Казанского университета. М.Ш.Шаймиев, который чуть моложе Сагдеева, возглавлял Татарстан 19 лет и ушел с поста Президента только в 2010 г.
Оставалось грезить о Нобелевской премии. Мотивировка была неплохой. Западному миру недурно поддержать перестройку в России Нобелевской премией. До Нобелевской премии по физике он не дотягивает. Но как "хранитель огня" А.Д.Сахарова, он вполне подходит под Нобелевскую премию мира.
В молодости удачная женитьба открыла Сагдееву торную дорогу в "верха". Он не преминул начать сызнова.
В конце 80-х гг., будучи в командировке в Соединенных Штатах, Сагдеев познакомился с Сьюзен Эйзенхауэр, внучкой бывшего Президента США Дуайта Эйзенхауэра. Она на двадцать лет моложе Сагдеева. От предыдущих браков у нее трое детей. Последовал развод Сагдеева с дочерью Д.А.Франк-Каменецкого (у них было двое детей). После новой женитьбы, Р.З.Сагдеев с 1990 г. живет в США и работает в Мерилендском университете. Иногда выступает на слушаниях в Конгрессе США. Печется о развитии исламской науки. Его семья действительно щедро одарена талантами: младший брат Роальда Сагдеева -- тоже Р.З. (Ренад Зиннурович) -- известный химик, академик РАН.
Я всегда помнил: "Минуй нас пуще всех печалей и барский гнев, и барская любовь". В 1973 г., вовсе не желая этого, я обрел на несколько лет проклятую барскую любовь. Я был очень близок к Сагдееву и слишком много о нем знал. Я не сомневался, что добром такое общение с деспотом кончиться не может. Я отчетливо видел, что происходит с людьми вокруг меня.
В чем несколько лет была особенность моего положения при Сагдееве? Тот плохо ориентировался в коридорах "космической" власти и, одновременно, не желал оказаться заложником своих заместителей -- Ходарева и Нариманова; он усадил их в отцепленный вагон. Сагдееву как воздух нужны были знающие поводыри, знакомые с космическими джунглями, но не имеющие ранга, чтобы не затмевать значимость молодого директора. Отличаясь собачьим нюхом, директор нашел таких поводырей. По инженерным вопросам вместо Ходарева он прихватывал с собой Г.Ю.Максимова (кандидат технических наук, лауреат Ленинской премии, как я уже писал, он начинал у С.П.Королева с первого спутника), по научным завязкам -- вместо Нариманова меня. В царской России такая работа называлась "еврей при губернаторе". Не сомневайтесь, что мы оба потом будем выкинуты из ИКИ. Но это случится позже.
А пока вдвоем с Сагдеевым мы ездили в Кремль и к главным конструкторам. Я бывал у него дома (в кирпичной академической новостройке ему объединили вместе две больших квартиры). Но в реальной жизни это смотрелось исключительно скверно.
После возвращения из очередного вояжа меня вызывал и дотошно расспрашивал о деталях бесед опальный Г.С.Нариманов. Как умел, я дозировал информацию, чтобы не выдавать Сагдеева. Что, спрашивается, я мог сказать действующему замдиректора об интригах, плетущихся за его спиной? Я отчетливо понимал, что Нариманов не станет делать секрета из этой информации и будет манипулировать ею в личных целях. Но я-то был единственным свидетелем многих конфиденциальных договоренностей "в верхах", и вычислить канал утечки информации для Сагдеева не составляло ни малейшего труда. Я понимал, что так долго продолжаться не может, и я обречен. Так оно и случилось.
Я не искал директорской любви, но от случая к случаю Сагдеев давал мне личные поручения. Он не хотел развивать уже устоявшиеся темы и судорожно искал чего-то совершенно необыкновенного, лично своего. Он надумал проблему "Активные эксперименты в космосе". Первым экспериментом должно было стать исследование магнитосопряженных точек Земли в Архангельске и на французском острове Кергелен (эксперимент "Аракс"). Сагдеев предлагал мне взять самолет и разработать методику определения местоположения инжектированных частиц. Мне всегда казалось, что эта идея надуманная, и от этого задания удалось отвертеться. След приснопамятного эксперимента "Аракс" сохранился только в почтовых марках, выпущенных для французских южных и антарктических территорий.
В другой раз Сагдеев потребовал от меня взять опеку над иногородним геологом по имени Ирэк Гилязитдинович (фамилию не помню): снабдить его всеми материалами и ввести в курс дела по наиболее актуальным вопросам изучения Луны. Он просил меня опекать как могу члена-корреспондента Камиля Ахметовича Валиева (1931-2010). С 1965 по 1977 гг. Валиев был первым директором НИИ молекулярной электроники и завода "Микрон" в Зеленограде.
В интервью Валиев так объясняет причины своего ухода из Зеленограда: "Я сам написал и подал заявление об уходе, даже не подобрав себе место работы. Назову две причины. Первая: здоровье, его стало не хватать... Второе: я считал, что к 1977 году в моей работе директора НИИМЭ и завода "Микрон" стали доминировать чисто административные функции, которые меня не удовлетворяли. Коллектив стал большим, 7--8 тысяч человек, большая номенклатура в производстве и поставках -- где же здесь наука? В любом случае я ушёл вовремя: человек не должен всю жизнь быть на одном месте".
В 1977 г. К.А.Валиев остался не у дел. Сагдеев предоставил ему, как он смеялся, "политическое убежище": платил зарплату и дал отдельный кабинет. В ИКИ микроэлектронщик К.А.Валиев перекантовался до ухода к академику А.М.Прохорову. Его кабинет был недалеко от моего.
Свободное копирование
