Раз в два года по линии "Интеркосмоса" отправлялась большая советская делегация во Францию. Невзирая на поддержку Верещетина, я ни разу не удостоился чести быть в нее включенным, однако единожды был в составе советской делегации, которая принимала французов в Ереване. По сути своей мероприятие не было очень интересным, но роскошный банкет в ресторане на озере Севан превзошел все возможные ожидания. Директор КНЕС (французское космическое агентство) поднял тост за термин "арманьяк", произведя его от слова Армения.
Апофеозом моей дружбы с "Интеркосмосом" стала коллективная разработка предложений по совместному с США картографированию Луны. Эти предложения попали, что называется, в точку. После полета со стыковкой на орбите "Союза-Аполлона" космические власти обеих сторон спали и видели продолжить удачное начинание, но им не приходило на ум ничего стоящего. А тут -- совместные карты Луны.
Наши предложения состояли из нескольких пунктов, но стержневая идея была проста: положить конец производству лунных карт на национальном уровне, а по общепринятым международным критериям выпустить в свет единую серию карт разного масштаба, которые стали бы употребительными во всем мире. Эта идея -- на безрыбье и рак рыба -- казалась для космических властей СССР и США палочкой-выручалочкой. На диво быстро наши предложения были одобрены и "Интеркосмосом", и американским космическим агентством НАСА. Но тут-то и начались злоключения, завершившиеся полным крахом неплохого замысла. Как любила говорить моя бабушка Надежда Васильевна: "Замысел Наполеона, а выделка печника Агафона".
Осторожный В.С.Верещетин не решился взять всю полноту ответственности за этот проект на Академию наук. ИКИ АН СССР остался соучастником проекта, но головной организацией в проекте было объявлено профильное ведомство -- Главное Управление Геодезии и Картографии (ГУГК) при Совете Министров СССР, которое тогда возглавлял молодцеватый рыжеволосый генерал Илья Андреевич Кутузов (1915 -- ? ). Казалось бы, ну и что, да только в этом достославном ведомстве никто и никогда не занимался планетной картографией, и в нем не было ни единого специалиста хоть мало-мальски знакомого со спецификой предложенного проекта.
Свято место, однако, пусто не бывает, и генерал Кутузов назначил на роль формального лидера Юрия Павловича Киенко (1934-2005). Официозные справочники аттестуют его как "видного ученого и организатора производства в области техники и технологии дистанционного зондирования Земли". Но я-то близко столкнулся с ним с совершенно другой -- деструктивной -- стороны.
Воспитанник МИИГАиКа на два выпуска старше меня, инженер-фотограмметрист, Киенко круто шел в гору по карьерной лестнице своего ведомства. До 1973 г., будучи кандидатом технических наук, он работал заместителем директора по научной работе Центрального научно-исследовательского института геодезии, аэросъемки и картографии. Несмотря на давнее знакомство, добрых чувств мы друг к другу не питали. Он смотрел на меня свысока как на пустое место. На мой взгляд, Киенко, вечно неприветливый, зашоренный, не умел слушать, был бессмысленно упрям, нацелен только на собственную карьеру и раболепно выполнял прихоти Кутузова. А тот и сам не знал, хочет ли он связываться с США; сотрудничество ему было навязано силком.
Американская сторона пригласила советскую делегацию на переговоры в США. Члены делегации были отобраны лично Киенко. На ИКИ осталось всего два места. Из-за публично известного противостояния внутри ИКИ между коллективами К.П.Флоренского и Б.Н.Родионова, кандидатуры ведущих деятелей этих коллективов для поездки в США не рассматривались. Было решено послать сотрудников, так сказать, второго эшелона: от Флоренского -- Киру Шингареву, от Родионова -- работягу Витю Красикова.
Дня за два до отъезда делегации вызывает меня по телефону куратор ИКИ из КГБ Игорь Борисович Присевок (человек, кстати, во всех отношениях, кроме места службы, положительный). Назначает встречу на платформе станции метро "Белорусская-кольцевая". Недоумеваю: зачем?
Под шум колес проезжающих мимо поездов у него один вопрос:
-- Как же вы рискуете посылать Шингареву в Штаты, если у нее маленькая
дочка, но нет мужа? А вдруг она ее бросит и не вернется?
Я говорю: "Не бойтесь. Я ее давно и хорошо знаю. Вернется".
-- Лично отвечаете?
-- Отвечаю.
-- Ну ладно. Под Ваше персональное поручительство. В случае чего,
пеняйте на себя. Сурово расплатитесь.
Я всегда верил Кире, и не очень испугался. Хотя неприятный осадок остался.
Свободное копирование
