В дальнейшем повествовании мне придется часто критиковать К.П.Флоренского и рассказывать досадные подробности о нашей совместной работе. Но хочу еще раз с самого начала сделать ударение на том, что по своему образу мыслей, видению мира и подходу к научным проблемам Кирилл Павлович был выдающимся естествоиспытателем. С этих позиций в ИКИ АН СССР ему не было равных, и я горд считать себя его учеником.
Я изыскал путь получить аудиенцию у К.П.Флоренского. Мой козырь -- использование практического опыта, приобретенного на фирме Королева. Возможное направление работы: координатные системы на Луне и планетах и обеспечение полетов к ним космических автоматов. Это было тогда действительно в высшей степени актуально, и, можно сказать, никто в стране этим серьезно не занимался за исключением слабосильных групп в Казани и Киеве. За рубежом дело обстояло чуть получше.
Флоренский велел написать мне развернутый меморандум с моими соображениями. Прочитал его и положил в долгий ящик. Не имея навыка зачисления людей на работу, он ничего не предпринимал, а я -- в полном недоумении -- мог ждать у моря погоды до морковкина заговения. Таков был постоянный стиль работы К.П. -- тянуть с принятием ответственных решений.
Неожиданно в дело встрял Ю.А.Сурков, оценил накопленный мной потенциал, изумился, что совершенно очевидное дело топчется на месте, и -- руками вице-президента Виноградова -- в мгновение ока устроил мой перевод из Министерства общего машиностроения в Академию наук, но только не в ИКИ, а к себе в ГЕОХИ -- поворот событий совершенно для меня нелепый. Впрочем, Сурков нисколько не возражал, чтобы, числясь у него, я сидел у Флоренского и работал бы в основном по его заданиям. Сам Сурков время от времени подкидывал мне разовые организационные поручения личного характера, например, прозондировать позиции его оппонентов по докторской диссертации. Я стал слугой двух господ.
Идет 1967 год. Журнал "Природа" открывается моей пространной статьей "Поверхностный слой Луны", где значится, что я сотрудник ГЕОХИ АН СССР. Полный разрыв с Липским и ГАИШем. Каждый день я езжу в ГЕОХИ на Ленинских горах и получаю в обед бесплатное молоко "за вредность". Было странно, что ГЕОХИ очень близко от ГАИШа. На 28-м троллейбусе надо ехать по Комсомольскому проспекту до той же самой остановки "Университетский проспект".
Вскоре от Флоренского я узнал интересную подробность. Вместе со мной к нему на работу просился мой давний знакомый еще по Планетарию Кронид Аркадьевич Любарский. Они были давно знакомы по одной из Тунгусских экспедиций. Прием на работу Кронида был бы большой находкой, поскольку он преуспел в изучении Марса. Но Кронид не имел допуска к закрытым работам. Осторожные "геохищники" попытались было для начала оформить ему этот допуск, но получили в КГБ отказ. По-видимому, уже тогда за Кронидом в КГБ тянулся шлейф его диссидентской деятельности. Он был арестован за "Хронику текущих событий" 17 января 1972 года.
За год до ареста мы нежились с ним на пляже в Коктебеле. Он был с женой Галей и их дочуркой Викой (Викторией; родилась 3 октября 1960 г.). В ноябре 2010 г. я заметил подпись Виктории Хок-Любарской из Берлина под некрологом в интернете известного советского диссидента Бориса Вайля. Это -- дочь Кронида, осевшая в Германии, где она в юности долго жила с родителями.
В Коктебеле Кронид рассказывал мне о современном немецком философе-экзистенциалисте Карле Ясперсе (1883-1969) и убеждал, что философия намного увлекательнее астрономии.
Свободное копирование
