На фоне определенных успехов Института над всеми тяготел проклятый вопрос -- кто главнее в эксперименте: головастый теоретик с богатым научным багажом, который эксперимент придумал, или рукастый инженер, который ему построил нужную аппаратуру? Вопрос не праздный и ставки высоки. Проблема сводилась к тому, кто будет снимать сливки: получать Ленинские премии и, тогда далеко не последнее, ездить с докладами на международные конференции. Дилемма: кто кем командует -- Скуридин Ходаревым или Ходарев Скуридиным? Слабовольный Петров не от мира сего был не в силах стукнуть кулаком по столу и навести порядок во вверенном ему учреждении. Он вмешивался не системно, а от случая к случаю. Лоскутный организм, сотканный из противоречий, был не в ладу с самим собой. Его раздирали и внутренние, и внешние противоречия.
Скуридин, как принято в Академии, набирал небольшое число грамотных ученых. Ходарев, как было принято в промышленности, пачками заполнял Институт инженерами, раздув их численный перевес. Ничтоже сумняшеся, он без счета открывал новые отделы, лаборатории, сектора. Для их насыщения не могло хватить никаких ставок академического института (Ходарев-то привык к размаху в оборонной промышленности, где не было ограничений). Начальники были, а с работниками дело обстояло гораздо плоше. Подводит прискорбный итог все тот же В.П.Шалимов: "В результате -- большое число разрозненных научно-технических направлений, не обеспеченное ни кадровыми, ни техническими возможностями" (стр.28).
В конечном счете в ИКИ образовались дублирующие и скверно сосуществующие друг с другом параллельные структуры. Ученые, как это происходило до создания ИКИ, паяли свои приборы у себя "на коленке" или искали разработчиков аппаратуры на стороне, а инженеры, дорвавшиеся до академических вольностей, часто "выдумывали велосипед", навязывая собственные космические эксперименты. Сотрудники выходили каждый только на своего зама: координации не было и в помине в пределах одного Института.
Конечно, я огрубляю и схематизирую реальную ситуацию, но ИКИ быстро превратился в арену жесткого противостояния двух замов, причем Г.И.Петров был на стороне своего протеже Ю.К.Ходарева. Тот и одержал победу. В дальнейшем Скуридин был изгнан с поста зама. (Когда дело дошло до ухода Ходарева, тот сменил ИКИ на ведомственный ГОСНИЦИПР -- Государственный научно-исследовательский центр изучения природных ресурсов в системе гидрометеорологической службы). Но все это мне предстояло понять позже. Пока же мне светило лишь найти путь в будущий Отдел Луны и планет ИКИ под эгидой вице-президента Виноградова.
Я разузнал, что А.П.Виноградов доверил все дела по будущему Отделу Луны и планет Кириллу Павловичу Флоренскому. Я раньше никогда в жизни не встречался с К.П., но геолога этого представлял себе прекрасно. Он был широко известным исследователем Тунгусского явления 1908 г., несколько раз ездил в этой связи в экспедиции на Подкаменную Тунгуску. Общих знакомых у нас не было.
Кирилл Павлович Флоренский (1915-1982) -- уникальнейшая фигура советской жизни. Будучи главным редактором "Историко-астрономических исследований", я написал панегирик его памяти, опубликованный в 20-м выпуске ИАИ в 1988 г. (за подписью вице-президента Академии наук академика А.Л.Яншина) в качестве краткого вступления к подборке статей о К.П.Флоренском.
К.П. был учеником двух великих русских мыслителей ХХ века: своего отца Павла Александровича Флоренского -- великого религиозного мыслителя -- и академика В.И.Вернадского -- члена ЦК партии кадетов, великого автора учения о сфере разума на Земле, ноосфере. Отца К.П. сажали несколько раз и в конце концов бессудно расстреляли. К.П. вырос и жил с клеймом сына "врага народа". Несмотря на заступничество Вернадского, он солдатом прошел всю войну и в дальнейшем не получал научных отличий выше звания кандидата геолого-минералогических наук. С юности он усвоил чисто советскую истину: "Не высовывайся -- подстригут".
К.П. не был узким геологом, или геохимиком, или геофизиком; он был воистину философом природы, как сказали бы в старину, естествоиспытателем. Беседы с ним всегда доставляли чувство глубокого наслаждения своего рода разговора с мудрецом. С молодых лет К.П. был очень близок с будущим академиком А.П.Виноградовым, и тот высоко ценил научный авторитет К.П., похоже, отдавая себе ясный отчет в его незавидных организаторских возможностях. Организационными делами при Виноградове занимался другой сотрудник ГЕОХИ, зав. одной из закрытых лабораторий Института, подобный всеядной акуле Ю.А.Сурков (1926--2005; на склоне лет увенчан титулом Главного конструктора ГЕОХИ). К.П. был полным антиподом Суркова -- мягкий, несобранный, практически без сотрудников, с очень малым количеством публикаций; диссертации под его руководством не выполнялись, и никаких научных премий никто никогда не получал.
Свободное копирование
