Декан Фурсов тянул до неприличия с назначением второго совместного совета -- несколько месяцев. Но увиливать от предписания ВАКа не стал. Профессору Куликову мы с Подобедом написали и тщательно отредактировали текст его выступления на совместном совете. Подобед строго-настрого наказал ему прорепетировать, не заниматься отсебятиной, читать с выражением и не менять ни единого слова. Снова добивались массового присутствия членов совета ГАИШа и некоторых привозили на такси.
На заседании 23 февраля 1966 г. (уже после смерти Королева) мы с Виленом Нестеровым сидели рядом и имели специальные таблички с проходным баллом в 2/3 в зависимости от числа голосующих. Защита была утверждена с минимальным перевесом в 2 голоса. Но это уже не имело значения: ВАК утвердил мне степень кандидата физико-математических наук всего через 2 с половиной месяца после получения им материалов с Физфака. Думаю сотрудники аппарата ВАКа по праву считали себя большими молодцами. Мои терзания их не трогали, а разгореться скандалу как лесному пожару с утечкой информации к диссидентам они не дали. Многомесячное дело было шито-крыто. Официально степень присуждена мне решением ученого совета Физфака МГУ. Диплом кандидата наук МФМ No 005337 был выписан ВАКом 14 мая 1966 г. Его подписал председатель совета Физфака В.С.Фурсов.
Я преднамеренно не обсуждаю здесь существа моей диссертации. Минувшие десятилетия радикально изменили облик астрономии. Ну, например, ПЗС-матрицы почти полностью похоронили использование в астрономии фотопластинок. Точно также новейшие космические технологии под корень подрубили классическую астрометрию. Она отмерла. Этот процесс можно сравнить, например, с отступлением фотографии на светочувствительных пленках перед лицом цифровых камер. Кому интересны сегодня свойства фотоэмульсий? Астрометрические инструменты даже середины ХХ века -- эпохи Международного Геофизического Года 1957-58 гг. -- годятся сегодня разве что для сдачи в музей. Космический век лишил мою кандидатскую диссертацию -- анализ инструментальных тонкостей высокоточных наблюдений на зенит-телескопе -- всякой актуальности. Сам по себе астрометрический инструмент под названием зенит-телескоп стал анахронизмом.
В истории быстро забываются даже грандиозные события. Чего же говорить о такой мелочевке как какая-то кандидатская. Я думаю, сегодня на Физфаке и в ГАИШе не осталось уже ни одного свидетеля, кроме меня самого, кто мог бы вспомнить и воспроизвести описанные события 1965-66 гг. Злополучная эпопея утверждения моей кандидатской диссертации на Физфаке заняла год.
Свободное копирование
