Анализ лунных орбит Егорова попался на глаза Глебу Юрьевичу Максимову (1926-2001) -- одному из самых ярких инженеров в обойме Королева, участнику проектирования первого ИСЗ. (Наши жизненные пути с Г.Ю.Максимовым впоследствии неоднократно пересекались: и в ИКИ, и в ИИЕиТе.) Человек начитанный, вдумчивый и разносторонний, Максимов тотчас подметил, что реализация орбиты облета Луны может стать прелюдией к фотографированию ее никогда не видимой с Земли обратной стороны, и сделать это технически несложно. Он имел возможность высказать эту мысль напрямую "из рук в руки" Королеву, который остро нуждался в научных сенсациях и за эту идею горячо ухватился. Шутили, будто французский винодел -- хозяин крупной винодельческой фирмы -- обещал тысячу бутылок отличного вина тому, кто первым заглянет на обратную сторону Луны.
В бешеном темпе началась подготовка аппаратуры, так называемого, "банно-прачечного комбината". За неимением лучшего, фотографировать было решено на пленку с ее мокрой обработкой на борту КА и последующей телеметрической трансляцией изображений на Землю. В целях повышения весомости успеха, предполагалось снять как можно более обширную территорию обратной стороны Луны.
Как водится, все подготовительные работы велись в обстановке строжайшей секретности, и посоветоваться ни с кем из специалистов не было никакой возможности. Между тем, астроном-наблюдатель мог бы разъяснить, что погоня за большой территорией обратной стороны Луны равносильна съемке ее в полнолуние, т.е. при высоко стоящем Солнце. В силу специфики индикатриссы рассеяния света лунной поверхностью контрасты при таком освещении теряются, и изображение Луны выглядит как плоский "блин". Фотографировать Луну при подобном освещении ни в коем случае не следует: рельеф не будет виден.
Но обо всем этом инженерам КБ Королева было в ту пору невдомек. Они добились феерического успеха, запустив осенью 1959 г. "Луну-3" и действительно передав на Землю первые в истории человечества снимки обратной стороны Луны. Полет вызвал громадный научный ажиотаж и стал одним из вечных символов ранних достижений советской космонавтики. Для интерпретации снимков пригласили астрономических корифеев -- академика А.А.Михайлова из Пулковской обсерватории и украинского академика, ведущего планетолога страны Н.П.Барабашова из Харькова. Они-то и растолковали Королеву причину, почему на снимках детали рельефа практически не читаются. Более того, они категорически отказались работать с такими никудышными материалами. А.А.Михайлов попросту сбежал от Королева.
Королев оказался в глупейшем положении: снимки есть, а результатов как бы и нет. Что же предпринять? Он кинулся за советом к хорошо известному ему лично И.С.Шкловскому -- автору только что испытанной при участии самого Королева искусственной кометы. Шкловский рекомендовал привлечь к работе своего давнего друга из ГАИШа -- Ю.Н.Липского. Пройдя фронт, последний отдавал себе отчет, что приказы командования не обсуждаются, а исполняются. Так мало кому тогда известный кандидат наук был вовлечен в дешифровку снимков "Луны-3". Подобно герою войны Александру Матросову, Липский "лег на амбразуру".
Никакой высокой астрономической науки за первичной дешифровкой снимков "Луны-3" не скрывалось. В распоряжении Липского было три молоденьких глазастых сотрудницы -- Мила, Клава и Надя. Он рассадил их по разным комнатам, чтобы те не подглядывали и не переговаривались, и следил, как молодежь работает со снимками, можно сказать, "глазиметрически". Если все трое замечали одно и тоже, это означало достоверную деталь лунного рельефа. Полученные данные сводились в таблицы типа: "темная деталь на сером фоне", "светлая деталь на темном фоне". Координаты деталей устанавливались на глазок. Только в дальнейшем Липский стал предпринимать шаги, чтобы отказаться от полностью "глазиметрических" методик.
Конечно, проделанное было пародией на научное исследование, но репутация Королева в глазах руководства страны и всего мира была спасена. Ю.Н.Липский заслужил его сердечную благодарность и полное доверие на всю оставшуюся жизнь. Использовав свое громадное влияние на любые органы власти, С.П.Королев настоял на присвоении кандидату наук Липскому ученой степени доктора физико-математических наук без защиты диссертации, как тогда это называлось, по "профсоюзному списку". Материалы дешифровки были опубликованы в роскошно изданном "Атласе обратной стороны Луны" под редакцией Н.П.Барабашова, А.А.Михайлова и Ю.Н.Липского (Москва, издательство АН СССР, 1960).
Тогда же Липский успешно протолкнул мысль присвоить 18 объектам рельефа на обратной стороне Луны собственные имена, причем некоторые из них носили ярко выраженный политически-мотивированный характер: Хребет Советский, Море Москвы. Присвоение этих названий вызвало многолетние дебаты не только в Международном Астрономическом Союзе, но даже на Генеральной Ассамблее ООН. Эта тема, на мой взгляд, настолько любопытна, что я вынесу ее позднее в отдельную главу.
Побочным продуктом расшифровки снимков "Луны-3" стал глобус Луны унылого блекло-болотного цвета в чрезвычайно странном масштабе 1:13 600 000. Такой нелепый масштаб случился потому, что для лунного глобуса была использована готовая болванка от глобуса Земли. Зато его удалось запустить в производство по-быстрому -- уже в 1960 г.
ГАИШевские годы стали прочным фундаментом моей дальнейшей астрономической деятельности. Я пробыл там дольше, чем учился студентом в МИИГАиКе. И пользовался каждой возможностью наверстывать упущенное в своем астрономическом образовании.
Свободное копирование
