28 марта
Утром играл для Есиповой и писал дневник. Настроение было так себе. Полвторого пришёл в Консерваторию, где толкотня по случаю перехода на высший курс продолжается.
Я отправился в «аптеку» - в дом с аптекой, где обитает Аннониколаевна. У Анны Николаевны было «настроение», а потому она очень свирепо поносила наших учениц, но почему-то со мною была ласкова, называя по имени-отчеству, и дала два билета на завтрашний концерт Дроздова.
Играл я ей «Полонез» As Шопена. Перед началом она заявила:
- Ах, уж эти мне полонезы! Никакой музыки - одна сплошная колотня.
Я не удержался, чтобы не вступить в препирательство:
- Что вы, Анна Николаевна! Среди колотни здесь масса хорошей музыки...
- Играйте piano! - топнула Есипова.
Вернувшись в Консерваторию, я встретил Макса, видел много лиц, смотрел, как сделано метание стрелы в «Алтаре» (подобный эффект мне нужен для скерцо).
Вечером с Максом пошли на концерт Акцери и внизу же встретили Умненькую. Концерт Акцери был довольно скучен и во всех отношениях ниже Жеребцовой-Андреевой, за исключением цветочных подношений, засыпавших эстраду.
После окончания я провожал Умненькую домой. Начиная с Крюкова канала, я взял её под руку и, не смотря на все её протесты, не отпускал до самого подъезда. Умненькая заявила, что больше никуда со мной не пойдёт; что она недовольна, почему я не подошёл к ней в антрактах.
Свободное копирование
