17 марта
До половины третьего занимался финалом Концерта, усердно и успешно: в разработке вылился очень удачный кусок. А главное, до сих пор для меня совершенно не ясна была та форма, в которой должна была выразиться вторая половина финала; это было крайне неприятно и отбивало охоту сочинять. Сегодня же форма определилась совершенно ясно до деталей. Правда, она не отвечает добрым старым традициям, но вполне логична и закончена, а это единственное, что требуется. Я очень уважаю старые формы, но, безусловно, веря моему чувству формы, часто позволяю себе отступать от них.
В третьем часу я завтракал, и у меня от стараний начинала болеть голова. Позвонил Макс и предложил по чудесной погоде идти гулять. Мы профланировали два часа, прошли через Летний сад, набережные, Морскую, выпили грава у Перетца и, взяв такс, поехали: я с визитом к Мещерским, Макс домой. У Мещерских мне очень обрадовались. Летом собираются в Ессентуки.
От Мещерских заходил на Николаевский вокзал проводить Юрасовского (любезность за московскую любезность), но он ехал с другим поездом и, когда я пришёл домой, звонил, что получил триста рублей от Циммермана за шесть романсов. Это удачно, но всё-таки большого композитора из него не выйдет.
Свободное копирование
