Солдаты всё чаще проявляют неповиновение, на приказания отвечают – «не пойду», «не буду». И мер воздействия к ним никаких. За нарушение «Закона об уголовной ответственности за воинские преступления» - ничего. Тех солдат, что ушли с постов и пили чай в каптёрке, нам с Сальниковым с трудом удалось посадить на гауптвахту.
Первая аэ по ЛТУ летала в Крымскую, там мой однокашник Вовенок на стажировке из академии, передал с Подъячим ему полную «десятку». (То есть десятилитровую канистру спирта.) А спирт у нас хороший. Зам по ИАС, мужик хозяйственный и обстоятельный, по фамилии Баум, ездит регулярно в Тбилиси, договаривается, чтобы нам поставляли только пшеничный спирт.
Приезжал к нам комдив, впервые в генеральской форме. Кто-то рассказывал, что местные власти подарили ему ковёр с его изображением в генеральской форме. Умеют удивить!
Как мы не голосовали против «офицерского» кафе, всё равно его делают. Сегодня дежурил днём. В дежурное звено приехал Миронов, полковник из штаба Армии, метал молнии – приказа о заступлении на Боевое Дежурство нет, Ритуал заступления никто не проводит. Наши командиры на БД в последнее время и не бывают. Какие-то странные «проявления Перестройки». Вчера «обмывали» капитана Кузьмина и майора Стешука, подполковника Кирсанова, медаль «За освобождение Азербайджана» Неверова. Вообще-то медаль эта называется «За отвагу», учреждена в 1998 году правительством Азербайджана. Так я и не понял, где Неверов успел поосвобождать Азербайджан!
Второй день не летаю – всех начальников штабов эскадрилий Мухамедьяров, начальник авиации нашей Армии, отстранил от полётов для того, чтобы наводили порядок в казарме и с оружием.
Начал работать тренажёр Су-27, который недавно установили в штабе, – вещь хорошая, но многое не соответствует реальности. Обороты двигателей, показания перегрузки и угла атаки. Но всё равно вещь хорошая – даже можно выполнять пилотаж. Выполнение косой петли я только на тренажёре и понял, и отработал. Летать на тренажёре сложнее, чем на самолёте. Я в первый раз не смог посадить его.
Сегодня с сыном Женькой сажали на огороде картошку. А вечером жгли костёр и пекли тоже картошку.
В субботу посадили с Толиком Стешук восемь слив возле нашего, восьмого дома, должны прижиться. Вечером я с детьми поливал их. Вечером же я заступил на БД, на ночь. Утром на Ритуал приехал Родионов. Впервые за долгое время кто-то из командиров приехал на Ритуал.
Вчера слетал с командиром полка по 103-му упражнению на сложный пилотаж, пилотировать самому не даёт, всё время чувствую его управление. Теперь он добавляет мне один контрольный полёт. Утром я пришёл в штаб и узнал, что Сальников поругался с «плановиками» из-за меня и «выбил» мне полёт по 103-му – с командиром полка. Родионову я сказал, что с командиром не полечу. Он психанул, ничего в плановой таблице полётов менять не стал. Но командир полка сегодня не летает, и я слетал с Родионовым.
Приехали какие-то два полковника из Москвы, летают с нами. Вита, моя жена, с другими женщинами пошла в 23 часа занимать очередь в Военторг за дефицитами.
Сегодня полёты, летаю 104-ые Упражнения. Первый самостоятельный на сложный пилотаж на Су-27. Зона над точкой, от 1500 до 3000. В одном полёте на горке, чтобы не выскочить выше 3000, не стал на входе в горку добавлять обороты, скорость была 600. На выходе из горки скорость стала падать, перевернул, положил на горизонт, включил форсаж, но не помогло – скорость упала до 220. Но для Су-27 это не проблема.
Начали отрабатывать посадку парой. Особых проблем нет – самолёт хорошо слушается рулей даже на самых малых скоростях и больших углах, вплоть до касания. Особенностью посадки парой является то, что после касания полосы выпускает тормозной парашют и нажимает тормоза первым ведомый. Это, чтобы не догнать ведущего. Теперь уже ведущий «следит» за ведомым.
Летали с Юрой Климом на спарке на пилотаж! Он же теперь лётчик-инспектор в дивизии, в Тбилиси – летает мало. Вот, запланировался со мной. Поскольку мы с ним считаемся лётчиками опытными, РП даёт нам зону не над точкой, где всё время «тесно», а на траверзе полосы в море. Сначала пилотировал Юра, потом я ему что-то показывал, потом он мне. И на очередной петле, уже на выходе из неё, смотрю я, что-то барашки крупнее на воде становятся и что-то самолёт вяло как-то из снижения выходит. Бросил взгляд на высоту и «офигел» - маловато будет. Хватанул ручку на себя, Юра тоже – в глазах потемнело. Вывели, доложили, что задание закончили и «блинчиком» на посадку, даже ФС не стали делать.
Молча зарулили, выключились и пошли «курить». Оказывается, Юра думал в тот момент, что я управляю, а я, естественно, - наоборот, - что Юра. Пошли в группу «Объективного контроля», договариваться с её начальником, Виктором Аникановым, чтобы он нашу ленту с «Тестера» никому не показывал, а в журнал написал «приличные» параметры. Потому как минимальная высота у нас была где-то метров триста, а перегрузка девять. Перегрузка могла быть и больше, но СДУ «не дал». Вечером взяли вина и провели «разбор полётов». Не зря в авиации есть правило – не пускать в подобных случаях в один самолёт однокашников, друзей и т.д. и т.п.
Ходили отдыхать на море с Сальниковыми и Климами. Отлично провели время, даже купались. Сегодня должны были провести партсобрание по обсуждению проекта Устава Партии, выборы делегата на 28-ой съезд КПСС, но собрание не состоялось – не было «кворума». На собрании обязательно должен присутствовать НачПО.
Слетал сегодня на сложный пилотаж и ФС. А в конце дня летит нас несколько бортов на обеспечение ПВО – будем изображать «налёт» на Крым со стороны Турции с разных направлений и высот. Взлетаем ещё днём, а посадка будет ночью. Полёт часа на два. У меня маршрут на 6600 м вдоль турецкого берега до Синопа, потом разворот вправо на Крым, снижение до 900 м и выход морем в сторону Евпатории, мимо Севастополя. Перед Евпаторией разворот на Джанкой и домой.
Погода ПМУ, хорошо просматривается турецкий берег. По заданию поворотный пункт маршрута у меня на траверзе Синопа, на расстоянии километров 30 до берега. В территориальные воды не вхожу, естественно. ПНК и САУ ведут самолёт по маршруту, я «только наблюдаю». В районе Синопа далеко в море выдаётся характерный полуостров. Почти остров, соединённый узким перешейком с материком. Чуть дальше на материке хорошо видна полоса, длиной с километр, небольшой аэропорт.
Разглядываю всё это с интересом, как в атласе. Маршрут у меня запрограммирован. Проблем не должно быть. Жду, когда самолёт сам выполнит поворотный. Но, что-то ВПП турецкая всё крупнее и береговая линия почти подо мной. Стоп, надо отворачивать вправо. Беру управление. Ручку вправо, САУ отключается. Беру курс на Крым и вижу, что компас у меня ерунду показывает. Работает вроде, циферки бегут по ИЛСу, но не те. Врёт ПНК градусов на двадцать. Сравниваю с магнитным компасом КИ-13. Тот не может врать. Так и есть - разница примерно двадцать градусов.
Снижаюсь, занимаю высоту 900 м. Выключаю «я свой» и начинаю «изображать нападение» на Крым. С разных направлений и на разных высотах идут ещё такие же «нападатели» на Крым. Связь держу с КП «Бельбека». Их, наверное, тоже поднимают по нам, там базируются Су-15. Прохожу траверз Бельбека, уже стемнело. Ориентируясь на «дальность – азимут» от маяка РСБН «Бельбека», выполняю поворотный. Разворачиваюсь примерно на Джанкой, там стоят транспортники – Ан-12 и Ил-76. Наше «нападение», думаю, их не касается.
Иду на них по стрелке АРК. Прохожу точно над огнями их полосы, сверяюсь с линией пути, что выдаёт мне ПНК – врёт безбожно и уже не на 20 градусов, а гораздо больше. После Джанкоя беру примерный курс на Гудауту. Ориентируюсь по маяку РСБН аэродрома «Крымск». Жду, когда будет «брать» маяк РСБН Сочи, а там уже и до Гудауты недалеко.
Ночь, ПМУ - отлично видна береговая линия, это примерно моя линия пути. Слева от неё вдоль берега огоньки населённых пунктов, а справа сплошная темнота – море. Вот и Гудаута. Захожу, сажусь, заруливаю. Выключаюсь. Подходят разные спецы и техник самолёта, спрашивают замечания по работе техники. Каждый норовит заглянуть в журнал, не забыл ли лётчик записать нажатия кнопки системы противообледенения. Это как ритуал. Пишем 10 нажатий, что соответствует расходу 5 литров противообледенительной жидкости – то есть спирта. И пишем эти нажатия всегда, так уж заведено. И в облаках, и в ПМУ, и зимой, и летом. Не знаю случая, чтобы кто-нибудь не «пользовался этой системой». Хотя ни разу на Су-27 я обледенения не наблюдал, как-то не пришлось.
Говорю спецу, что ПНК отказал. Он нисколько не удивился – «Я так и знал, что он откажет, уже начинал барахлить». Так и хотелось «приласкать» спеца кислородной маской…
Свободное копирование
