12 июня впервые вылетел на Су-27 из ДС. По контрольной цели, конечно. Взлёт на Полном Форсаже, угол набора получается такой, что ноги выше головы, а поскольку сразу после взлёта разворот на 180 градусов в сторону моря, то со взлёта получается буквально «боевой разворот». За весь июнь это и был мой единственный полёт. Всё остальное время провожу в Дежурном Звене.
Приказом Командующего 19 Отдельной Армии ПВО я был назначен начальником штаба – заместителем командира авиационной эскадрильи. Должность майорская, но тупиковая, как принято говорить. Отметили это событие в нашей бане, - «заодно и помылись». Эта наша баня потихоньку превращается в этакий симбиоз бани, охотничье-рыбацкого домика, скромненького казино и банкетного зала.
В начале июля «выпущен» был я не надолго из Дежурного Звена и отлетал три лётных смены. Для продления «сроков» слетал этакий джентельменский набор – малая высота, потолок, «минимум». Родионов запланировал один полёт «по вертолёту». Сказал, что хоть в Ереван и не полетели, это может пригодиться. И снова в Дежурное Звено. Грех обижаться - почти год не дежурил. Дежурю в основном ночью, днём дома. Недалеко от штаба выделили всем желающим землю под огороды – пошла такая волна, видно, в Вооружённых Силах. Вот хожу теперь туда с сыном, - посадили картошку, ковыряемся.
В первых числах августа летим парой с Володей Барановским в «Громово», это аэродром севернее Ленинграда. Будем там дежурить. «Последствия» перелёта Руста. Так сказать – «вторая часть марлезонского балета». Какой-то «клоун» в Европе заявил, что если не отпустят Руста, он ведь получил 4 года, то этот почитатель Руста и очередной «посланник мира», так же прилетит в Советский Союз и сядет на Дворцовую Площадь одного из советских городов. Ну, а поскольку Дворцовая Площадь имеется только в одном советском городе, то в районе Ленинграда, вдоль финской границы, как рассказывают, было организовано сплошное радиолокационное поле, увеличены дежурные силы ПВО. В лощины у границы посадили расчёты ПЗРК (Переносный Зенитно-Ракетный Комплекс). К тому же близится «годовщина» суда над Рустом. Эти все факторы и воспоминания о том, как летели год назад папахи с генеральских и маршальских голов, заставили командование нервничать и принимать меры.
Передовая техническая команда вылетела на Ан-12, с ними и «запасной» лётчик Саня Изюмский. Взлетаем парой. Барановский ведущий, я ведомый. Полная заправка, ракеты. Взлёт на форсаже. Сразу после взлёта отключаю форсаж и у меня на УСТ (Универсальное Сигнальное Табло) системы «Экран» высветилась команда «СБРОСЬ ОБОРОТЫ ЛЕВ» и противный «голос дамы» - «Сбрось обороты левого двигателя». Выполняю команду, прибираю обороты левого, немного, всё-таки набор высоты, вес полный, надо уходить от земли подальше. Доложил в эфир. РП даёт набор высоты круга и полёт по кругу. Команда «СБРОСЬ ОБОРОТЫ ЛЕВ» на УСТ снова засветилась и «дама» опять «бубнит». Прибираю обороты ещё. Команды пропадают, но тут же снова повторяются. Уже развернулся, набрал высоту круга, убираю обороты левого до «Малого Газа». Правый двигатель работает нормально, он теперь «отдувается» за двоих. Команды повторяются. Надо выключать двигатель. Что и делаю. Барановского отправили на маршрут вырабатывать топливо.
Учитывая, что у меня подвешены ракеты, посадка по ограничению предельной посадочной массы возможна при остатке топлива не более 2200 кг. А на взлёте топлива было 9400 кг. Я буду вырабатывать топливо на кругу. Придётся вырабатывать долго, это не вариант – непонятно, что с двигателем и, что будет с ним дальше. РП даёт команду на слив топлива. Включаю тумблер внизу приборной доски, на котором изображён обыкновенный водопроводный кран. Авиационный юмор. Теперь керосин будет просто выкачиваться из топливной системы форсажным насосом работающего двигателя. Всё равно долго.
Выпускаю шасси, чтобы на повышенных оборотах быстрее вырабатывалось топливо, но 90% оборотов одного двигателя не хватает, падает скорость. А увеличить обороты выше 90 нельзя – автоматически отключается слив. Хожу по кругу, сливаю топливо и на аэродром и в море. Керосин, хоть и распыляется так, что его не видно, никуда не исчезает и достигает и почвы и воды. Позже мне Гена Горшков говорил, что был в авиагородке и почувствовал сильный запах керосина в воздухе. А когда увидел, что кто-то ходит по кругу, понял, в чём дело. Наконец, остаток позволяет сесть. Отключаю слив, выпускаю шасси, флапероны, захожу на посадку. На посадочной прямой со всей выпущенной механизацией совершенно не ощущается «отсутствие» второго двигателя. Немного повышенные обороты одного работающего, по сравнению с обычным заходом. Сел, зарулил. Время полёта 24 минуты.
Барановский сел раньше. Его самолёт уже заправляют. Спрашивает меня полковник Соболев, начальник авиации армии:
- На запасном полетишь?
- Полечу.
Запасной самолёт заправлен, так что, теперь ждём, пока заправят Володин и будем «делать вторую попытку». С моего самолёта спецы снимают «объективный контроль», будут разбираться. Внешний осмотр двигателя ничего не показал. Как узнал позже, спецы ничего не обнаружили. Списали всё на то, что я резко убрал РУДы с Полного Форсажа до Малого Газа после взлёта. Да, я убирал РУДы, чтобы удержаться в строю пары. Убрал за 5 секунд. Согласно «Руководства», есть ограничение – это время не должно быть менее 3 секунд. Вроде, я ничего не нарушил, и правый двигатель к этому отнёсся нормально, но… В дальнейшем двигатель работал нормально и больше к этому случаю не возвращались.
Взлетаем снова, на этот раз Форсаж отключаю постепенно, сначала на «минимальный», потом, через пару секунд – на «максимал» и ниже. Набираем высоту 11600 м и идём на Ленинград. Путь не близкий – больше 2100 км. Можно было немного сократить время полёта, если проложить маршрут по прямой, но тогда мы «цепляем» «Саксофон» - московскую воздушную зону. А туда стараются, по возможности, не пускать. Там перенасыщенное воздушное пространство. Отклоняемся ближе к Минску. Где-то на середине маршрута слышим, как гражданские пилоты поздравляют кого-то из коллег с днём рождения. Присоединились - поздравили от лётчиков ПВО.
Погода вроде ПМУ, но дымка, земля просматривается плохо. Пришло время, связались с «Тесовым», это позывной аэродрома «Громово». Те нас ждут, дали условия подхода, начали снижаться. Думал на Ленинград сверху посмотреть – не довелось, внизу всё в каком-то мареве, ни черта толком не видно. Ну, а когда снизились ближе к аэродрому посадки, то внизу уже были немногочисленные населённые пункты и лес. Зашли, сели. Аэродром в лесу, между полосой и стоянкой двадцатиметровые сосны. Зарулили на ЦЗ. Выключились. Полётное время 2.45. Воздух здесь отличный, чистый и хвойный.
Разместили нас тут же, рядом с ЦЗ в «высотном домике», только в столовую возили. Завтра начинаем дежурить, а пока изучаем местную «Инструкцию по производству полётов на аэродроме «Громово» и вникаем в обстановку. Вся суета из-за «угрозы» прилёта и посадки на Дворцовой Площади Ленинграда какого-то «клоуна» из Европы. Понятно, что лететь он собирается из Финляндии, тут рядом. На местном аэродроме базируются МиГ-31. Им, конечно, «тяжеловато» гоняться за какой-нибудь Цесной. Узнали, что месяц назад здесь дежурили Л-39. А сейчас вместо них сидят МиГ-23. Ну, а теперь ещё и пару Су-27 посадили, то есть нас. Наша задача – дежурить только днём.
Лётчики с Миг-23 рассказывают, что «заколебались» уже вылетать по нескольку раз в день и всё попусту. На той стороне, в Финляндии, вдоль границы мотаются эти Цесны, как мотоциклы у нас в селе, бидоны с молоком, наверное, возят. И, как только такая Цесна приближается к границе, поднимают МиГ-23, на всякий случай. Кто поднимает? Да, наверное, всё те же «ценители папах».
Сделали мы по одному полёту на ознакомление с районом аэродрома. Перед «нашими полётами» были в Дежурном Звене, уточняли там с дежурящими лётчиками некоторые детали по району полётов.
– Ну, покажите, как взлетает Су-27, удивите нас, - просят они.
Попробовали удивить. Сделали заправку самолёта 4000 кг, это минимальный вариант. Есть ещё, кроме полной заправки 9400 кг – основная, – 5600 кг и минимальная - 4000 кг. Так вот, - взлёт с заправкой 4000 кг на полном форсаже, – это что-то с чем-то. Самолёт очень быстро разгоняется на взлёте. Остальное всё как обычно, если не считать глухой рокот двигателей, теряющийся в густом сосновом лесу, плотно окружающем ВПП. Су-27 энергично отрывается от ВПП и, сразу после уборки шасси задирает резко нос. Грохоту и рёву форсажей уже не мешает густой лес.
Раскатистый непрекращающийся гром сопровождает Су-27, уходящий свечой вверх. Зрелище не может не впечатлять. Мощь и красота. Воплощение разума и рук человеческих. Гордость распирает за НАШ самолёт.
Прошёл вдоль границы до Выборга, до Финского залива, мимо Ленинграда обратно. До Ленинграда около ста км. Ходил на малой высоте, на 800 м – мы ведь ждём низколетящую цель. Дежурим по очереди, по одному. Барановский, Изюмский и я. Проходит пара дней. МиГ-23, вроде, иногда взлетают, нас никто не трогает.
Бродим по аэродрому, между рулёжек собираем грибы. Подберёзовики, подосиновики, есть и белые. Грибов полно. Утром прошёл, за 10 минут набрал полную фуражку грибов, а после обеда на этом же месте ещё можно собрать. В «высотке» есть электрический шкаф, сушим там грибы. Отличная вещь.
Вот наконец добрались и до нас – подняли Барановского, его очередь была. Где-то с час летал. Вернулся, рассказывает, что штурман КП беспорядочно «гонял» его на малой высоте. КПшники толком ничего не видят - что-то им на экране РЛС показалось или сообщили «с места» наблюдатели. То наводили на маяк в Выборге, то на КАМАЗ-самосвал на трассе. Володя рассказывает, что штурман наведения с КП, как только «даёт» цель, сразу выпаливает скороговоркой - «…цель ваша, работайте, принудить к посадке, при невыполнении уничтожить». Это тоже «последствия» от Руста.
Свободное копирование
