авторів

1427
 

події

194057
Реєстрація Забули пароль?
Мемуарист » Авторы » Ivan_Shabrov » Тернистой дорогой - 8

Тернистой дорогой - 8

10.03.1947
Ерцево, Архангельская, Россия

А годы шли своим чередом. И каждый из них уносил в небытие тех или иных близких по судьбе людей. В первый же лагерный год погиб участник Севастопольского восстания 1905 года Иосиф Генкин, бывший узник царской каторги; за ним вскоре последовал Герасим Шпилёв, тоже бывший царский узник, замечательный человек и честнейший коммунист, спиной которого «следователи» пробовали крепость бетонных полов бауэровских подвалов. Его квартиру разграбили чуть ли не во второй день ареста. В первый же год войны с Гитлером погиб от пеллагры и Григорий Гроизик, которого я знал с 1913 года ещё по царской ссылке. Как это ни странно, но опозоренные, оклеветанные, физически и нравственно искалеченные люди не торопились на тот свет. За восемнадцать лет лагерной жизни автору известны только два случая самоубийства: повесился один рабочий кипятилки, а другой лагерник бросился в… клоаку большой лагерной уборной! Впрочем, он не утонул, а задохся от испарений уборной, проплавав в густой фекальной массе несколько ночных часов. По-видимому, это был психически свихнувшийся з/к — слишком уж отвратительным средством он воспользовался! Но большинство умирало естественным путём: одни гибли на лесоповале под столетними соснами, сознательно тесноскученные охраной на лесосеках, другие от пуль охраны на тех же лесосеках и стройплощадках «при попытке к бегству» (охранники получали чины и премии за «бдительность» и убийство «бежавших»); третьи гибли от рук уголовников, как проигранные в карты: проигравший обязан был убить поставленного на карту заключённого, а на карту обычно ставились прорабы и бригадиры из политзаключённых, наиболее технически грамотные и менее склонные к «тухте», т.е. к припискам выполненных работ; четвёртые гибли от непосильного труда, но всего больше умирали от душевной депрессии, отчаяния от чудовищной несправедливости, от сознания безысходности своего положения.

Мне вспоминается врач одного лагпункта, Христенко Анатолий Силыч, имевший по постановлению Особого совещания восьмилетний срок. Когда этот срок подходил к концу, на него подал донос один молодой парень, временно работавший при санчасти лагпункта, обвиняя Христенко в «антисоветских» вы­сказываниях… И Христенко получил к своему восьмилетнему сроку «довесок» в десять лет. Получил и… психически помешался! По-видимому, он не знал, что такие «довески» должны были получить все обречённые Сталиным: в 1947 году Сталин спустил директиву по линии МГБ о «переоформлении» всех уцелевших «врагов» на новые сроки, т.е. фактически решил добить всех, им так или иначе травмированных.

Кончилась страшная война, в которой репрессированные не могли принять непосредственного участия, но её тяготы не менее, если не более, давили сог­бенные плечи з/к. Окончанию войны радовалась страна, радовалась армия, понесшая столько жертв и страданий, радовалась и искусственно сфабрикованная «пятая колонна», надеясь, что солнечный луч победы в какой-то мере посветит и ей. Но этим надеждам не суждено было сбыться: в связи с окончанием войны были амнистированы только уголовные преступники. В победном мае тысячи и тысячи уголовников сказали лагерям и тюрьмам своё «прости-прощай» и начали… новые грабежи и насилия над мирным населением по пути следования к своим пенатам! А политическим оставалось только крепче сжать в кулак свою волю, чтобы окончательно не раскиснуть. «Пятая колонна» была обойдена «милостью», но не забыта. О, нет! О ней помнил и диктатор, и его каты, и его подхалимы.

Так или иначе, а репрессированные, хотя бы и без всякой вины должны быть уничтожены, иначе они, рано или поздно, могут разоблачить их непри­глядную обнажённость, как разоблачил сказочного короля мальчишка, крикнув во всеуслышание: «А король-то голый!». Диктатор, чтобы спасти своё лицо «гения», поступил точно так же, как поступил начальник конвоя в Кутарбитке, только в более грандиозном масштабе: тот в укрытие своего служебного проступка уничтожил двадцать человек, а тут надо было уничтожить сотни тысяч, если не миллионы.

В 1947 году карательные органы получили секретное распоряжение переоформить всех освобождённых до того из лагерей, находившихся в ссылке, на новые сроки, а всем находящимся в лагерях политзаключённым объявить, что они «задерживаются здесь до особого распоряжения»… Оформлять предлагалось через суд, если возможно подобрать обвинительный материал, а когда это невозможно, переоформлять через то же Особое совещание, через которое прошли уже миллионы. И обе машины заработали с полной нагрузкой. Но Особое совещание работало успешнее: здесь не требовались свидетельские показания — достаточно было старого решения ОС или суда. Мера «наказания» для «рецидивистов» была единой — десять лет. Но оформляемые ОС шли в исправительно-трудовые лагеря, а оформленные через суд — в особорежимные.

Не избежал «переоформления» и автор этой повести: по отбытии девяти лет лагерей, вместо назначенных ОС восьми лет, он был направлен в марте 1947 года в ссылку, сначала в Коми ССР, а потом в Казахстан, а тут вскоре оформ­лен на новый срок.

 

Дата публікації 30.06.2020 в 18:22

Присоединяйтесь к нам в соцсетях
anticopiright
. - , . , . , , .
© 2011-2024, Memuarist.com
Юридична інформація
Умови розміщення реклами
Ми в соцмережах: