Икра

     За два года до окончания медицинского факультета я еще не знал, какую специальность мне выбрать. Ни дерматологом, ни гинекологом, ни урологом, ни проктологом, ни тем более патологоанатомом я становиться не хотел. Однако настало время принять решение. Как-то раз, возвращаясь из Университета домой, я встретил своего преподавателя по нормальной анатомии, который, помимо работы на кафедре, дежурил в приемном отделении хирургом в одной из детских больниц. Мы симпатизировали друг другу, тем более, что и фамилии у нас были одинаковые. Видимо, поэтому многие студенты считали нас родственниками.

     Погода была хорошая, и мы решили не ехать на трамвае, а пройти несколько остановок пешком. В процессе нашего разговора я затронул вопрос о трудности выбора специальности, на что он ответил: Я глубоко убежден, что нет ничего лучше и благороднее, чем работа с детьми.

    - Да, ответил я ему, - согласен, но мы изучали детские болезни только три недели, а этого явно недостаточно, причем, если и выбирать педиатрию, то я хотел бы стать детским хирургом.

   - А ты походи в детскую больницу на дежурства, познакомься с хирургами, посмотри на их работу, постой на операциях, научись манипуляциям, а тогда и решай, кем быть, - посоветовал мой однофамилец.

    Так я и сделал. Один-два раза в неделю я оставался дежурить в Морозовской больнице. Сначала просто смотрел, потом стал помогать на мелких операциях, а через несколько месяцев мне начали доверять вскрытие гнойников, репозицию отломков костей, ассистирование на операциях. Не прошло и года, как мне разрешили самостоятельно удалить червеобразный отросток, то есть сделать аппендэктомию. Счастью моему не было предела. Придя домой, я постоянно тренировался вязать хирургические узлы, шить специальной иглой, для чего использовал куски материала.

    Мои усилия не прошли даром. Сдав выпускные экзамены, я  был распределен на работу в хирургическое отделение той же больницы, где мне все уже было знакомо. Я стал работать в поликлинике, где отбирал больных детей для хирургического лечения. Некоторые операции я делал амбулаторно, более сложные – в отделении. Причем у меня всегда было больных значительно больше, чем у других молодых  врачей. Так шаг за шагом рос опыт, появилась уверенность в своих силах. Испытывая большую потребность в хирургической деятельности, я в свободное время посещал и другие хирургические отделения нашей больницы, чтобы помочь на операциях.

    Однажды, проведя несколько часов в операционной и изрядно устав, я отпросился у заведующего отделением, так как  решил пораньше прийти домой. У самого выхода из больницы меня догнал мужчина и спросил, как прошла операция у девочки, которую я сегодня оперировал. Получив положительный ответ, он, смущаясь, протянул мне сверток.

    - Что это? – спросил я его.

    - Принесете домой – увидите, - ответил он. – Вам понравится.

Завернутый в газету сверток весил 2-3 килограмма. Понять по консистенции, что в нем находилось, было невозможно, а разворачивать его на улице было неудобно. До дома нужно было ехать на метро. Через полчаса я позвонил в дверь. Как только жена открыла дверь, я вручил ей сверток.

    - Посмотри, что мне подарили, - сказал я ей. – А то мало ли, что там может оказаться.

Пока я мыл руки из кухни раздался возглас жены: Саша! Ты только посмотри! Ведь в свертке не менее трех килограммов черной икры.

    В целлофановом пакете лежала, по-видимому, браконьерская черная икра, которую  при нашей зарплате мы не могли себе позволить. Жена тут же сделала несколько бутербродов, и мы их с аппетитом съели. Потом в течение трех дней на столе всегда оказывались вкусные бутерброды, но вскоре мы поняли, что все одолеть нам будет не под силу. Тогда жена разложила икру по баночкам, и мы раздали большую часть друзьям и родственникам. Больше мне таких подарков никогда не делали.