Дежурант

     Еще до окончания учебы в университете я уяснил себе важную вещь: если ты хочешь стать хорошим врачом, нужно много трудиться.  Именно поэтому на последних курсах  после окончания лекций и практических занятий я торопился в Морозовскую больницу на дежурства с детскими хирургами, у которых можно было многому научиться. Они не только делились со мной теоретическими знаниями, но и постепенно начали давать делать несложные процедуры и операции. В свободное время дома я учился вязать узлы и шить ткани, используя для этого  подсобный материал. Не прошло и года, как мне разрешили самостоятельно сделать аппендэктомию, т.е. удаление червеобразного отростка.   Моей радости не было предела. Видя доброе отношение ко мне врачей, я старался оправдать их доверие.

     Но вот уже получен диплом врача, и меня по моей просьбе направили именно в эту больницу. Работы и ответственности изрядно прибавилось: нужно было не только вести с десяток пациентов, но и четыре-пять раз в месяц дежурить по ночам. Прием больных проводился  круглосуточно. Некоторых доставляли на машинах скорой помощи, других приводили родители.

    Учитывая большой объем работы в ночное время, на дежурства оставались всегда два хирурга: один – наиболее опытный – был ответственным, а другой помогал и набирался мастерства. Дежурных врачей, как правило, не хватало, и чтобы закрыть все дни месяца, главный врач больницы приглашал на ночные дежурства детских хирургов из других больниц.

    Однажды после обеда перед началом дежурства я пошел по отделениям принимать больных, нуждавшихся в особом уходе. В это время ко мне подошел главный хирург больницы вместе с доктором, которого я раньше не встречал. Это был худощавый мужчина средних лет, довольно высокого роста, по фамилии Фиркович. Его приняли на работу в качестве врача-дежуранта, т.е. он должен был один раз в неделю приходить к четырем часам дня и на утренней конференции сдавать дежурство. Случилось так, что мой график  почти полностью совпал с его графиком, и нам приходилось регулярно встречаться, обследовать и оперировать детей.

     Первый же совместный осмотр поступавших пациентов с болями в животе произвел на меня удручающее впечатление: по всему было видно, что ему непременно хотелось взять в операционную как можно больше детей, чтобы, как говорят, “набить руку”. Возможно, именно поэтому, ощупывая живот ребенка, он делал это довольно грубо. Естественно, больной реагировал на это гримасами и жалобами. Это и было поводом для Фирковича поставить диагноз острого аппендицита и взять его в операционную.

    На мои предложения понаблюдать за больным он не реагировал и поступал по-своему. Во время операции медицинские сестры видели, что удаленный червеобразный отросток не был изменен, и хирургическое вмешательство было сделано напрасно. Видел это и дежурант. Для того, чтобы оправдать операцию, он брал отросток на зажим и несколько раз ударял его о тазик. Результатом этого были множественные точечные кровоизлияния, видимые  при микроскопическом исследовании, что отражалось в окончательном диагнозе. Однако операционные сестры быстро поняли суть дела, и каждый раз, перед тем как готовиться к операции, спрашивали мое мнение. Они доверяли больше мне, тогда еще молодому врачу,  чем ответственному хирургу. Увы, главным было не мое мнение.

    Подобная ситуация продолжалась несколько месяцев. Фирковича не смущало то,  что, наверное, из десяти удаленных червеобразные отростков девять были не измененными, или, как мы их называли, голубыми. Неизвестно, сколько бы еще ненужных и неоправданных операций выполнил бы этот горе-дежурант, если бы не один случай.

    А произошло вот что.  Жарким летом на одно из своих дежурств Фиркович принес в портфеле первый и единственный рукописный вариант своей кандидатской диссертации.  Поздно вечером его вызвали в больному. Ординаторская находилась на первом этаже, окна были раскрыты. Во время его отсутствия вор проник в кабинет и унес портфель вместе с диссертацией. Обнаружив это, Фиркович был в шоке, ведь копии научной работы у него не было, а для восстановления диссертации могли понадобиться многие месяцы. И как же это было похоже на божью кару! К счастью, по неизвестной причине, на следующие дежурства Фиркович не появился. И, слава Богу!