Жить мне определили в общежитии для несовершеннолетних в самом сердце Латинского квартала на средневековой улочке Турнефор, рядом с легендарной улицей Муфтар. Общежитие представляло собой четырехэтажный особняк с высоченными потолками, внутренним двориком и садом. Имелась кухня для приготовления пищи. Малолетки жили, как правило, по двое, а меня поселили отдельно в строгой келье с узенькой койкой, столом и полочкой для книг. Почему-то не полагалось полотенца, и покупка его запомнилась, потому что сразу же образовала непредусмотренную брешь в бюджете. Внизу сидел строгий консьерж и никого не пускал. Мужчинам вход во внутренние покои был вообще запрещен, так что посольский юноша сдал меня на руки консьержу и ретировался, а мне пришлось тащить свои чемоданы вверх по лестнице самой. Визиты посетителей принимались внизу, в специальной зале. За все шесть месяцев моей жизни в общежитии я почти никого из соседок своих не видела. Центром онлайн-общения (компьютеров тогда практически ни у кого еще не было) был туалет, в котором постоянно вывешивались объявления о продаже вещичек по низкой цене. Увы, моих размеров там не было никогда. Иногда внизу появлялись объявления другого свойства: девушек приглашали бесплатно постричься. Речь шла об экзаменах парикмахеров, для которых требовались безответные головы. Я несколько раз ходила, и это всегда было познавательно и продуктивно.
Учитывая, что стипендия была нищенская - 800 франков, а следовало одеться самой и одеть семью, я ухитрялась существовать практически без денег. Утром - консервы или кусочек сухой колбасы (пока они не кончились) с собственным кофе-чаем, потом на целый день уходила - в библиотеку, гулять по городу. По дороге съедала на обед что-нибудь самое дешевое: яблоко и пирожное. Позднее, когда не осталось собственных припасов, и я освоилась со студенческой жизнью, стала покупать талончики в студенческие рестораны, где обед или ужин (включая напиток) стоили баснословно дешево - 2 франка 15 сантимов. Кроме того, посещение студенческих ресторанов, особенно того, дальнего, который находился в университетском кампусе, было связано и с кратковременным внедрением в студенческую среду. Поскольку я от посещения занятий в Сорбонне отказалась в силу их бесполезности, среда присутствовала в основном там, чреватая непринужденным ни к чему не обязывающим общением за большими столами и в очереди на раздачу, демонстрацией остроумия, легким флиртом, неожиданными знакомствами. И всякого рода активисты-пропагандисты знали, что эта среда - именно здесь, что она легко возбудима и пользовались этим. Однажды во время обеда в огромный зал ресторана университетского городка вошел человек с мегафоном и объявил, что завтра в 11 утра состоится штурм посольства Чили в знак протеста против диктатуры Пиночета. Всех потряс тогда государственный переворот в Чили и смерть Альенде. Разумеется, я отправилась смотреть на штурм, и пришла гораздо раньше назначенного срока, но оказалось, что к одиннадцати часам посольство уже было взято, из окон верхних этажей студенты победно размахивали флагами (только вот не помню, какими именно), а полицейские машины только начинали съезжаться. Видимо, у них тоже была ложная информация насчет 11 часов. Вообще политическая и демократическая активность французских студентов была необычайно велика. Живы были воспоминания о революции 1968 года. То там, то здесь постоянно что-то демонстрировали и против чего-то протестовали, но стоило молодому человеку окончить университет, он органично вливался в спокойную и размеренную рабочую жизнь и переставал бунтовать ввиду небезопасности этого рода деятельности для карьеры.
Свободное копирование
