Вот и кончилась моя юность! Кончилась с окончанием института и отъездом из Москвы на целых четырнадцать лет! Тогда это представлялось катастрофой, как бы концом жизни, к счастью, все сложилось вовсе не катастрофически. Наступал новый трудный этап, но молодость была еще со мной.
Семейство Ольги Павловны и грустило и радовалось моему отъезду, и я это отлично понимала. Я прожила у них четыре года на полном обеспечении. Годы эти были трагическими и трудными для них, а я не очень-то украсила их жизнь, хотя и прочно вошла в нее, и не только на эти четыре года. Мы столько пережили вместе - и в быту и в душевной жизни, что это связало нас навсегда.
Что же дали мне эти четыре года? Прежде всего, любовь к науке и ощущение творческого труда как наивысшего наслаждения. Чтение, музыка, новые восторги и разочарования, но главное, наверное, новые люди и новые отношения, сохранившиеся на долгие годы. Жизнь была трудная, но очень насыщенная и богатая впечатлениями. Теперь предстояло совсем иное, и я тоскливо предчувствовала это, расставаясь с моей родной Москвой.
В августе 1947 г. я уехала в Великие Луки. Город производил страшное впечатление: всюду развалины, бедность лезет из всех углов. Но я ничего не разглядывала, с бьющимся сердцем пришла в ОБЛОНО, нашла нужную комнату. Инспекторша была изумлена: из Москвы? Ей казалось невероятным, что я выполнила предписание и действительно приехала на работу из столицы. Никакой радости она по этому поводу не выразила, полагая, очевидно, что я вернее всего просто повернусь и уеду или же пробуду здесь совсем недолго и сбегу. Она не знала, что у меня нет ничего другого и меня никто нигде не ждет, а, напротив, мама ждет моего устройства вне Москвы, чтобы приехать ко мне и жить не на птичьих правах. "Ну хорошо, куда же вас направить?" - спросила она скорее себя, чем меня. Я объяснила, что прошу об одном - чтобы близко была железная дорога, ибо хочу учиться в аспирантуре и у меня родные в Москве. Инспекторша покачала головой и попросила подождать в коридоре. Через пять минут моя судьба была решена и мне вручили направление на работу учительницей истории в город Западная Двина. Инспекторша исполнила мое желание: Западная Двина стояла на железной дороге, на половине пути между Москвой и Ригой. Поезд, которым много лет спустя я несколько раз ездила отдыхать в Прибалтику, проходит через Западную Двину глубокой ночью. Я просыпаюсь, сажусь у окна и вглядываюсь в темноту задолго до станции. Вот мост через реку Западная Двина, редкие огонечки слева от железнодорожного полотна. Поезд останавливается у маленького кирпичного станционного здания. Платформа, кажущаяся необыкновенно чистой в приглушенном свете фонарей, высокие деревья в пристанционном садике. В вагоне все спят, не выходит никто, и проводница чаще всего даже не отпирает дверь, хотя стоянка - минут семь-десять. Сколько раз я спрыгивала с площадки вагона и попадала тут в объятия друзей или близких, встречавших меня! Сейчас пусто, на перроне ни одного человека. И друзья тех давних лет, все еще живущие здесь, спят, не подозревая об испытываемом мною волнении.
Свободное копирование
